Солнечный Остров

Сомов Илья Александрович

Нет! Он не хочет так! Ну, пожалуйста!..

Из земли между жертвой и охотниками вырвался плотной столб ослепительно белых крупинок, вокруг которого закружился ревущий водоворот метели.

Ни одна крупинка не касалась его кожи, но Ормат ощущал, какой страшный в них заключен холод. Белая занавесь скрыла от него безумцев, да он и думать о них забыл. Возникшая из ниоткуда метель – чудо, невиданное на теплой Вилере – напугала его сильнее, чем выползшие из леса чудовища.

В ядре вихря белые крупинки спрессовались в гудящее ледяное веретено, которое

стало центром маленькой бури. Ормату казалось, что его душа какой-то невидимой нитью связана с этой осью метели и сейчас накручивается на него, покидая тело.

Напрягая все силы, он стал рвать эту связь. От напряжения перед Орматом поплыли багровые пятна, сердце билось о ребра, словно хотело вырваться из грудной клетки. Он ощутил, как незримая нить между ним и столпом до предела натянулась, задрожала, как струна, и вдруг лопнула, резко хлестнув по глазам.

Боль пронизала его от макушки до пяток, но вместе с болью вернулся контроль над телом. Ормат приказал себе встать и бросился прочь из страшной лощинки. Он не чувствовал, как его стопы касаются земли, не ощущал свистящих ударов веток, оставлявших на коже багровые полосы. Разум Ормата в этот миг был, был подобен всаднику, пришпоривающему тело.

Поднявшись по склону, он побежал дальше, но скоро его неловкая нога за что-то зацепилась, и он кубарем покатился по земле.

Удар вышиб из Ормата дыхание и силы. Он не знал, сколько пролежал лицом вниз, упираясь щекой в мокрые шершавые листья. Когда Ормат смог снова поднять голову, его волосы блестели от крупной росы. Ощущение было таким, как если бы он отсидел ногу, только вместо ноги было все тело. Каждое движение отзывалась уколами тысяч игл. Но, по крайней мере, он снова себя чувствовал.

Оглядевшись, Ормат испуганно охнул. Мешок! Он где-то его потерял! А там еда, деньги… без всего этого можно из леса и не выходить. Ормат лихорадочно напряг память, стараясь понять, когда он в последний раз ощущал за спиной его тяжесть. От воспоминаний остались одни обрывки, он не смог бы даже сказать, как он добрался до этого места. Вот только… Ну да, точно, когда он лежал там, в овражке, его рука так изгибалась, будто лежала на чем-то округлом. Да, именно, заплечник был там, значит… Значит, нужно вернуться.

Взглянув в сторону овражка, Ормат сглотнул, больше всего на свете ему хотелось, не останавливаясь, мчатся прочь от этого страшного места. Но… Без содержимого мешка он все равно, что мертвец.

Шумно вздохнув, Ормат вытащил клинок из ножен на предплечье. Не то что бы он надеялся металлом одолеть метель, но ставшая привычной тяжесть в руке помогала хоть немного успокоиться.

Поминутно утирая пот со лба, парень начал медленно продвигаться к овражку. После каждых двух-трех шагов он замирал, вслушиваясь в мертвый лес, но слышал лишь шум крови в ушах. Остановившись на вершине склона, застыл, впиваясь глазами в лощинку. Та была совершенно пуста. Ни метели, ни спятивших охотников, только чуть колышущиеся тонкие стебли травы. Будто все случившееся было лишь сном.

Стиснув зубы, Ормат начал медленный

спуск. Он осторожно ступал на носках, постепенно перенося вес тела с ноги на ногу. Каждый раз, твердо встав на податливую землю, задерживал дыхание, готовый бежать или сражаться. Ему казалось, словно он идет по коварной застывшей корке грязевой ямы, и боится, что корка треснет. Только здесь он не провалится в тягучую жижу, наоборот – из-под земли может вырваться страшный ледяной вихрь.

У самого склона на дне лощинки Ормат увидел бок мешка. Рвущим нервы усилием воли он подавил желание броситься к нему, схватить и бежать прочь. Шаг за шагом, парень продолжал свой черепаший спуск.

Добравшись, наконец, до заплечника, он на миг остановился, прислушиваясь к тишине, и резким движением забросил мешок за спину. Ничего не случилось. Вздохнув чуть свободней, он собрался уже подниматься, когда взглядом зацепился за неестественно темное пятно. Повернув голову, прищурившийся Ормат увидел две больших черных кляксы на противоположном склоне оврага, там будто кто-то выложил кострища, а потому ушел, забрав камни. Вот только пепел какой-то уж очень жирный. Из него торчало что-то вроде остатков хвороста. Ормат готов был поклясться, что когда он валялся здесь недавно, ничего подобного в овражке не было. Проклиная себя за любопытство, он начал осторожно пробираться к загадочным кострищам.

Подойдя вплотную, Ормат пораженно охнул. Это был вовсе не хворост. Из черных клякс на него слепо пялились черепа. Немного пониже из сыто блестящего пепла выпирала часть позвоночного столба и несколько крупных костей. Ему почему-то бросилось в глаза, что у ближнего к нему черепа не хватает двух зубов сбоку. Так вот куда делись те психи…

Не в силах поверить глазам, он протянул ладонь к стеклянистой черной макушке.

– Ай!
– Ормат с воплем отдернул руку, пальцы обожгло ледяным огнем.

Жуткий череп развалился бесформенной кучкой. Страх хищным зверем прыгнул на плечи, острые когти паники рванули кожу. Что он делает в этом кошмарном месте?! Он что тоже сошел с ума?!

Развернувшись, Ормат стрелой полетел прочь от этого ужаса. Не обращая внимания на преграды, он ломился вперед, без счета тратил остатки сил. Все, что угодно, лишь бы скорее выбраться из проклятого леса!

Глава 17

– Так зачем тебе понадобилось измерять Палестру? – настойчиво спросил Котик, блестя раскосыми глазами.

 - Я не измеряю Палестру, - вздохнув, отозвался Лео (он уже давно понял, что единственный способ отделаться от Котика – это удовлетворить его любопытство).
– Всего лишь помогаю Ульвэ выполнить ее годовую работу.

– Помогаешь Ульвэ? – вскинулся зеленоглазый проныра.

Леомир усмехнулся. Неугомонный Валидор почуял дичь. Нужно его остудить, а то навоображает себе невесть что: