Солнечный Остров

Сомов Илья Александрович

Лео небрежно махнул зашуршавшим свитком и неожиданно ощутил, как его распирает незнакомое, но очень приятное чувство.

«Так вот что такое радость от хорошо сделанной важной работы, - подумал он, широко улыбаясь. – Однако, к этому можно и привыкнуть».

– Ты чего заблестел? Она тебе пообещала устроить ночь девяноста удовольствий с ней и тремя подружками?! – серебряная вилочка беспокойно стучала по краю тарелочки, как кончик хвоста огромной кошки.

– Просто все очень хорошо, рыжик, - карие глаза девушки удивленно распахнулись, таким титулом

Лео ее никогда прежде не награждал. – Мне только что удался один очень красивый трюк. Послушай. Я думаю, тебе понравится.

Глава 24

Ормат втянул голову в плечи и до боли стиснул кулаки. Воздушная лодка чуть покачнулась, ком тошноты тут же подпрыгнул к горлу.

Далекий горизонт, не стоял неподвижно, как ему положено от природы, а мотался из стороны в сторону, будто пьяный. Он опустил глаза к днищу, там между голыми пальцами ног, перетянутых растрепанными ремнями сандалий, за толстым слоем прозрачного пластика быстро мелькал желто-зеленый ковер лесов и полей. Нет. Под ноги тоже лучше не смотреть. Ормат осторожно пристроил затылок на жесткий подголовник неудобного кресла и полуприкрыл глаза, отставив для обзора узенькую, затененную ресницами щелку.

 Кажется, его о чем-то спрашивали?

– Что? Что ты говорил?

– Так значит, тебя отпустил душелов? – повторил Петр, легким движением подправляя курс лодки.

Занявший почти всю тесную кабинку гигант (Ормату пришлось устроиться на откидном сиденье) похоже, чувствовал себя в небе, как птица.

– Какой еще душелов? – слабо пробормотал Ормат. И что только хорошего люди находят в полетах? Будь его воля – летал бы только в трюмах. – А, имеешь в виду морозника. Ты знаешь, что это за тварь?

Петр только хмыкнул. С трудом повернув голову, он увидел на лице гиганта хорошо знакомую неприятную улыбку.

– Может, ты все-таки ответишь хоть на один мой вопрос? Для разнообразия, - проворчал он, теснее смыкая веки.

– Давай попробуем, - отозвался Петр, Ормат не видел его лица, но по голосу понял, что великан усмехается. – Что ты хотел узнать?

– Ты так и не объяснил, как меня нашел.

– Ха, ошибаешься, парень. Все было совсем наоборот – это ты нашел меня, - от удивления он широко распахнул глаза и, борясь с головокружением, приподнялся на локте. – Да, да, Ормат, именно так. Буферная зона перед таможней – единственное место, где ты мог перемахнуть дорогу. Суди сам – западнее Кислые болота, восточнее – с обеих сторон тракта вырубка и вышки торчат. Так что…

Великан выразительно развел руками.

– Я ничего этого не знал.

– Охотно верю. Но ты пришел туда, куда должен был прийти, и этим доказал, что достоин внимания, - усмехнувшись, Петр стукнул ногтем по своему медальону.
– Хм, если подумать, я поступил в полном согласии с учением Луча.

– А разве…

–

Хватит. – Мы уже подлетаем. Да раскрой ты глаза, посмотри – оно того стоит.

– Я… - простонал он.

– Блевать можешь на пол. Все равно не мне убираться. Давай, смотри.

Ормат неохотно разлепил веки и потрясенно замер, позабыв даже про тошноту. Сначала ему показалось, что на сочной изумрудной подкладке леса сияет холодными кристаллами гигантская снежинка. Присмотревшись, он понял, что под солнцем полыхают тысячи шпилей величественных стройных башен. На ветру трепетали гордые льдисто-серебряные знамена, прочерченные быстрым знаком Луча. А дальше, за этим горящим великолепием беспокойно колыхалось что-то серое, грозное и невероятно могучее.

– Вот она – Седая гавань, - прошептал Петр.

Оглушенный он медленно кивнул. Улыбнувшись, великан крепко сжал его плечо:

– Теперь слушай меня внимательно. То, что я сейчас скажу – жизненно важно. Скоро с тобой будет говорить очень влиятельный человек. Очень. Я не знаю точно, что он будет тебе предлагать, но соглашайся на все. И самое главное, - Петр склонился к самому уху Ормата, - не забывай – положиться здесь ты сможешь только на меня.

Неохотно оторвавшись от сказочного зрелища, он взглянул в твердые янтарные глаза:

– Почему я должен тебе доверять?

– Ты не забыл, кто дважды спасал твою жизнь? – взгляд гиганта давил почти физически.

– Я помню, что ты сделал это ради собственных интересов, - ответил Ормат, не желая сдаваться.

В глубине янтаря закружились тени:

– Именно. А кто еще может сказать, что в его интересах сохранить твою жизнь? Ты попал в игру с крупными ставками и без меня сгоришь, как мотылек.

– Когда ты только просыпаешься, до того, как открыть глаза, какое твое первое чувство?

Ормат знал, что его допрашивает закутанный в черное человек, сидящий прямо перед ним на неудобном каменном троне, но голос доносился как будто из-за спины. Или точнее со всех сторон одновременно.

Он попытался тряхнуть головой, но помешали невидимые путы, держащие его подвешенным над линзой полупрозрачного камня. От полусферы под ногами исходил бледный неверный свет, который, не разгоняя темноту, очерчивал небольшой дрожащий круг. Воздушные оковы заставляли его смотреть туда, где на самой границе света, среди дробящихся теней возвышался трон.

– Так какое?

– Чувствую, что отлить хочется, – каркнул Ормат, вконец измученный непонятными вопросами.

Черный силуэт не двигался, но в легкие будто впились незримые свирепые когти, прошедшие сквозь мускулы и кости. Это повторялось всякий раз, когда человеку на троне не нравился ответ.

– Чувство, дитя, самое первое, пока разум еще не проснулся.

Ормат ощутил, как по его губам текут соленые слезы, но не мог пошевелиться, чтобы их смахнуть.

– Хорошо, - простонал он, - голод, наверное. Я не знаю точно. Никогда об этом не думал.