Солнечный свет
Шрифт:
Быть оборотнем не так плохо, как вампиром, но тоже достаточно паршиво. А многие демоны выглядят полностью нормально. У большинства из них есть та или иная забавная привычка – но ты не раскроешь демона, если только не живешь с ним. Тогда есть шанс застать его за поеданием садовых удобрений или старых радиодеталей. Или увидеть, как любимый во сне отращивает чешуйчатые крылья и парит в шести дюймах над кроватью. А иначе их не узнать. К тому же многие демоны чертовски милы, хотя на это как-то не хочется рассчитывать. Я, как и все, говорю о Большой Тройке, но «демон» – скорее собирательный термин, и зачастую применяющий закон чиновник трактует его как вздумается.
Прочие Другие не причиняют особых неприятностей – по крайней мере открыто. Чертовски круто считаться падшим ангелом, и у каждого есть знакомые с кровью фей или пери. К примеру, Мэри из нашей кофейни.
Но если какой-то гений когда-нибудь составит лекарство, позволяющее вампирам выходить на дневной свет, оно будет стоить больше текущего баланса всех банков, подконтрольных Глобальному Совету. Многие ученые (с одной стороны границы) и проходимцы (с другой) пытаются урвать этот куш. Ребята с черного рынка вкладывают в это деньги – но, вероятно, ребята в белых халатах все же получат его первыми, Секретом Полишинеля стало уже и то, что над кровопийцами в убежищах проводятся эксперименты – для их же блага, естественно. Еще один итог Войн Вуду! Глобальный Совет клянется, что хочет «излечить» вампиризм. Впрочем, настоящие ученые вряд ли начинают с самосожжения. (По крайней мере, я, так не думаю). Наш праздничный июньский понедельник посвящен Хироши Гуттерману: он собственноручно уничтожил множество вампиров – но, вероятно, не потому, что был демоном типа Нага, то бишь коброй, и успевал в нужный момент закрыть свой солнцезащитный капюшон. О чистокровном Наге с достаточно большим капюшоном и думать не Хочется… и вообще о том, как ученые либо вампиры выращивают кобр для экспериментов с их кожей, даже и мало-мальски правдоподобных слухов нет.
Здесь много вампиров. Точного числа никто не знает, но – много. И умные вампиры – если они, к тому же, еще и везучи – как правило, процветают. По-настоящему старые кровопийцы почти всегда и по-настоящему богаты. Если других новостей нет, всегда можно найти в глобонете очередную пространную статью насчет того, какая часть мирового капитала на самом деле подконтрольна кровососам; эти статьи сразу же попадают во все общенациональные и местные газеты. Может быть, это всего лишь паранойя. Но у вампиров есть еще одна особенность. Понимаете, они не размножаются. Они, конечно, делают новых вампиров – но делают из бывших людей. Оборотни, демоны и тому подобные могут иметь детей от обычных людей и друг от друга, и такие случаи нередки. Зачастую это случается потому, что родители любят друг друга, и любовь смягчает ксенофобию. Распространены истории о вампирском сексе и вампирских оргиях (предполагаемых), но нет ни одной сколько-нибудь правдоподобной истории о рождении ребенка-вампира или полувампира.
(Кстати о сексе у кровопийц: наиболее популярная история касается того факта, что вампиры, будучи нежитью, держат всю свою, так сказать, жизнедеятельность под сознательным контролем. Помимо очевидных вещей, таких, как ходьба, речь и кусание людей, сюда относятся и функции, которые сознание живых не контролирует – например, кровообращение. Одна из первых историй, которые вступающий в мир плотских радостей подросток слышит о мужчинах-вампирах, это то, что у них и это контролируется сознанием. Лично я после первого любовника перестала краснеть и поняла, что бойфренд с постоянной эрекцией мне нужен в самую распоследнюю очередь.)
Так что кровопийцы правы: люди действительно искренне ненавидят их, что совсем не похоже на наше отношение к прочим видам Других. Но это неудивительно. Вампиры, возможно, держат одну пятую мирового капитала, и они – совершенно чуждая раса. Люди также не любят упырей и ламий, но остальная нежить так долго не живет, не слишком умна, и если такое тебя укусит, то в отделении экстренной помощи любой городской клиники найдется нужный антидот (если, конечно, от тебя осталось достаточно, чтобы туда добежать).
Всемирный Совет периодически пытается провести «переговоры» с лидерами вампиров, предлагает им положить конец преследованиям и законодательным ограничениям, организовать бесперебойные поставки свиной крови в обмен на обещание, что вампиры перестанут охотиться на людей. Но это не срабатывает: во-первых, хоть вампиры и охотятся стаями, в целом их популяция состоит из ряда небольших феодов; альянсы кратки и редки и обычно заключаются с целью уничтожения совместно ненавидимого другого феода кровопийц. Во-вторых, чем больше
(У нашей кофейни есть лицензия на продажу пива и вина, но истинная слабость Чарли – шампанское. Чарли однажды участвовал в глобонетовском анкетировании и оказался единственным в списке владельцем кофейни, где подают шампанское на разлив. Вы удивитесь, сколь многие предпочитают шипучку с ломтем мяса и даже с хлебом и сыром.)
В общем, я слегка поведена. Кто-то обожает мыльные оперы. Кто-то сходит с ума по спорту. А я поклонница истории о Других. Притом мы в кофейне узнаем о Других больше – если захотим: несколько наших постоянных посетителей работают в ООД (Особом Отделе против Других). Их еще называют вампир-копами, потому что, как я уже говорила, их основная забота – вампиры. Мама затыкает их, когда слышит разговоры на профессиональные темы на нашей территории, но я всегда рада послушать. Я не стала бы доверять ни единому копу больше, чем нашему Прометею, блестящему черному монстру, который господствует у Чарли на кухне (Мэл его бережет как зеницу ока, и не мудрено: глядя на печь промышленной мощности в разгар работы, вы поймете связь между мотоциклами и готовкой), но Пат и Джесс мне нравились.
Наши оодовцы говорят, что никогда и никаким образом кровопийцы не смогут выйти на солнечный свет, и это хорошо, потому как солнечный свет – единственное, что мешает им взять под контроль остальные четыре пятых мировой экономики и основать человеководство как еще одну перспективную отрасль для акционерного капитала. Но оодовцы страдают профессиональной паранойей, и нет у них доверия к ребятам в лабораторных халатах, чьи бы интересы те ни защищали.
Существуют истории про «хороших» вампиров – того же пошиба, что истории об уродливой ведьме, которая, съев живьем лошадь, охотничьего пса да еще, наверно, охотника или стрелка в придачу, проводит затем ночь в объятиях избранного ею рыцаря, превратившись в добрейшую и прекраснейшую леди в мире; но, если верить нашим оодовцам, ни единая живая душа хорошего вампира не встречала – или, по крайней мере, не вернулась рассказать об этом. Это также о чем-то говорит, верно? Кстати, насколько я понимаю ситуацию, лошадь, псы и охотник так и остались мертвыми. Поневоле удивляешься мышлению избранного рыцаря, который знал про эту бойню, а потом резвился с дамой в постели, мотивируя это какими-то странными понятиями о «чести».
Вампиры убивают людей и пьют их кровь. Или получают ее другим образом. Они любят, когда добыча жива и испугана, любят поиграть с ней, прежде чем прикончить. Еще говорят, будто единственное домашнее животное, которое может держать вампир – кошка, потому что они понимают кошачьи мысли. В разгар Войн Вуду любой, кто жил вдвоем с кошкой, подозревался в вампиризиме. Говорят, будто в некоторых местах, где Войны бушевали сильнее всего, одиноких людей с кошками, не горевших на солнце, все равно жгли. Надеюсь, это всего лишь слухи, но могло быть и такое. Вокруг «Кофейни Чарли» всегда вертятся кошки, но они обычно ищут убежища от очередной крысиной стаи, и отчаяние делает их дружелюбными. В полнолуние их становится больше; это означает, что не каждому оборотню хочется – или, в большем соответствии с реалиями Старого Города, не всякий может себе позволить – пользоваться лекарствами.
Итак, придя в сознание, я отнюдь не утешилась тем, что цела и невредима. Меня прислонили к чему-то на краю круга, освещенного костром. Вампиры видят в темноте и не готовят пищу, но им, похоже, нравится играть с огнем – как, наверное, иным людям нравится кататься на краденых машинах или перебегать через рельсы под носом у поезда.
Я очнулась, чувствуя ужасное недомогание и слабость, и, конечно, потеряла голову от страха. Они, наверно, свалили меня Дыханием. Я знала, что вампирам не требуются ни тупые предметы типа дубинки, ни платки, смоченные в хлороформе, чтобы обездвижить жертву. Они просто дышат на тебя, и ты падаешь. Не все они это могут, но почти все вампиры после Войн охотятся стаями, и должность Дыхателя в стае стала важным символом статуса (если верить глобонетовским отчетам). Впрочем, все они бесшумны, а на коротких дистанциях быстры, как никто другой – как никто живой. В общем, если даже с Дыханием выйдет вдруг осечка, они, если захотят, все равно тебя настигнут.