Соло для попаданца с оркестром
Шрифт:
Вынесли шашлыки и запеканку. Каждому хватило по три порции шашлыков и по кусочку запеканки. Руководству досталось немного побольше. Я повторил свой спич о русских традициях, все налили себе спирта и выпили за гостеприимство гномов. Такой большой задыхающейся толпы и такой кучи выпученных глаз я до этого еще не видал. Корнин со своими помощниками, когда я им наливал, пучили глаза не так сильно. Закалённые, видать. Или гонор не позволяет показать, как обожгло горло. Наконец, все продышались и закусили мясом. А я всех очень обрадовал, что такую стопку полагается пить только в начале, и все перешли на привычное пиво, некоторые — на водку.
Я специально выставил свои
Постепенно от выпитого у всех развязались языки. Вся толпа распалась на группки. Кто-то что-то рассказывал, кто-то обсуждал, а кто-то уже запел. Сначала тихо, потом песню стали подхватывать соседи. Гномы положили руки друг другу на плечи и пели, раскачиваясь из стороны в сторону. Так как слова мне были не понятны, то я только качался вместе со всеми и мычал.
Мелодия была какая-то тягучая, напоминала чем-то нашу «Дубинушку». Так и представлялись глубокие катакомбы, где гномы дружно под эту песню рубят камень и таскают тележки.
Вогнир, на вопрос о смысле песни, сказал примерно это же.
— Песня о гномах, которые ищут особо ценную руду, из которой можно выплавить самое дорогое оружие. Оно не тупится, и признает только одного владельца. Передать такое оружие можно только добровольно, по ритуалу крови. Руда добывается только в нескольких местах, и все они очень вредны для здоровья. Кого-то отправляют туда, как преступника, кто-то спускается сам, попытать счастья. Так как все такие рудники принадлежат королю, то выход оттуда обычно только один — количество руды, достаточное для того, чтобы выковать меч или секиру. Все, что свыше этого — твое собственное, его можно продать, или самому что-то выковать, если ты мастер.
— Серьёзно… А повеселее песни есть?
— Сейчас будут. Побольше выпьют — и начнут. Это как бы традиция, с этой песни всегда начинается.
Что-то мне подсказывает, что этот поселок создан каторжанами. Не просто так ведь такую песню сделали главной.
***
Наконец, старшее поколение устало пить и петь. Корнин и другие старики выползли из-за стола и, махнув всем рукой, побрели к себе отсыпаться. Стоило старикам скрыться, как молодежь подорвалась. Быстро образовалась музыкальная группа. Притащили несколько барабанов разных размеров, трещотку, губную гармошку и что-то струнное, типа банджо.
— Старики не любят уже веселиться, — пояснил, ухмыляясь, Вогнир. — Сейчас будут современные песни и пляски.
Деревенский ансамбль, наконец, расставил и настроил инструменты, и выдал первую мелодию. Задорная, в отличие от старых песен, она напомнила мне кадриль. Пара девушек, самых звонкоголосых, напевала под нее куплеты, остальные кружились в танце и подхватывали окончание. Сразу стали видны среди молодежи состоявшиеся парочки. Если другие меняли партнеров, то это всегда танцевали вдвоем. Несколько гномьих пар постарше не ушли вместе со стариками, и тоже кружились в танце.
Я тоже не удержался и отплясывал со всеми допоздна. Я пытался не выделять никого из девушек, стараясь танцевать со всеми. Но одна так и лезла впереди всех. Вообще, обычно я не обращаю внимания на маленьких девушек, мне нравятся женщины рослые, эдакие валькирии. Но На'тин, как я узнал имя
— На'тин? Она сирота, полукровка, прибилась из нижних поселений. Её не очень любят, потому что орочьей крови хоть и немного, но все равно заметна. Вон какой рост. Вот она и пробивается везде напролом. Слишком боевая, никто её в жены не возьмет. Да и как к такой дылде подойти?
Выяснив такой важный вопрос — не хотелось бы стать причиной конфликта, я решил действовать смелее. А то уже, второй год словно монах живу. Вынужденно, конечно, вариантов то никаких не было. Как только подойти к этому вопросу? «Я старый солдат! И не знаю слов любви!» Ха-ха три раза.
Но ничего не пришлось делать. Как только я прямо взглянул ей в глаза, На'тин облегченно вздохнула: «Наконец-то», и повела меня к своей пещерке, где-то в дальнем конце долины. Пещерка была совсем небольшой, несколько шагов в длину и ширину, и отделена от долины кривым коридором с двумя дверями. Внутри вмещается только низкая кровать и небольшой столик. На стенах полки с книгами. Еще одна книжница, панимаешь.
На'тин сразу же развернулась в проходе, обняла меня и принялась целоваться. Потом… Про потом рассказывать не буду. На'тин, конечно, не была девственницей, у гномов это не принято. Скорее есть традиция сойтись до брака, так сказать распробовать друг друга. Но чувствовалось, что девушке не хватало кое-чего. К тому же, гномы народ простой, и изысками на интимном фронте не блещут. Я же, с высоты своего опыта длиной в полстолетия и начитанности по интимному вопросу, мог многое ей показать в постели. Даже я, при моем метаболизме, умудрился немного подустать. На'тин же просто свалилась рядом со мной. Потихоньку очухавшись, положила голову мне на плечо.
— Знаешь, Димтир. — она говорила осипшим и посаженным от криков голосом. — До этого я не была ни с кем, кроме гномов. Понимала, что разница должна быть, но такого я не представляла. Я не понимала, когда читала книги, как это можно — все бросить и куда-то убежать с возлюбленным. Кажется, я только что поняла это.
Она уснула на моем плече, утомившись нашими играми. Я же лежал и не знал, как поступить. Остаться здесь я не могу. У меня совсем другие планы, очень и очень глобальные. Бросить её здесь тоже не могу. Не то чтобы я влюбился, но уж очень она характером напоминает мне жену. Телосложением и лицом тоже. Даже имена похожи — Наташа и На'тин. Но и тащить её за собой — тоже не дело. В пути столько опасностей. Не придя к определенному решению, я уснул.
Утром мы умылись и даже приняли душ в углу пещерки, где из стены вытекал природный ручеек. Он появлялся из трещины и также исчезал в полу в глубине скал. Я даже немного подогрел скалу, и теперь вода текла не ледяная, а приятно-теплая. Потом перекусили холодным мясом, и выпили для поднятия настроения. Имея некоторый опыт, я прихватил кое-что со стола.
Разговор за столом складывался очень тяжело. И я, и она чувствовали, что наша встреча случайна и скоротечна. Скоро придется расставаться. Я не говорю, что был влюблен, но мне стало очень стыдно вот так уходить. Поматросил и бросил. На'тин же, кажется, влюбилась. Я с утра полистал книги, стоящие на полках. Сплошные любовные романы. Ну, и что вырастет из девушки, зачитывающейся такими книжками? Она же совсем не знает жизни там, за границей поселка. Представляет её по описанию аристократов, да и то кривому, написанному в таком вот любовном чтиве. Балы, красавицы, лакеи, кучера.[16]