Соло на раскаленной сцене
Шрифт:
– Заяц, я давно хочу с тобой поговорить, – сказала Наталья Ильинична, наполняя тарелку ароматным борщом.
– Ой, мам, даже не начинай! – взмолилась Рита, предвидя, о чем пойдет речь.
– Нет уж, позволь мне высказаться!
Мать редко проявляла упорство – в этом, видимо, и заключался секрет долговечности их с отцом брака. Любая другая, не выдержав тяжелого характера Синявского, давно бы сбежала.
– Ну хорошо, – вздохнула Рита, закатывая глаза, – выкладывай!
Поставив тарелку перед дочерью, Наталья Ильинична уселась напротив.
– Сколько
– Ты о чем?
– Ой, детка, ты отлично знаешь! Как долго ты намерена жить у меня?
– Я тебе мешаю, мама?
– Что за глупости! Я радовалась, когда вы оба здесь жили, ты и Игорь, но когда вы переехали, я была счастлива, что вы вместе. Вам многое пришлось преодолеть, чтобы вновь сойтись – неужели ты все разрушишь?
– Я?! – возмутилась Рита, едва не поперхнувшись супом. – Это я-то все разрушаю? Если помнишь, именно Байрамов…
– Да-да, Игорь изменил! – перебила мать. – Один раз, перебрав алкоголя.
– Ты в курсе, что в суде опьянение считается отягчающим, а не смягчающим обстоятельством?
– Мы же не в суде, дочь, – вздохнула Наталья Ильинична. – Решается твоя жизнь!
– Давай-ка я напомню тебе, как было дело, идет? Я не ожидала, что Байрамов готовит сюрприз на годовщину, а потому задержалась в офисе – между прочим, помогала женщине, оказавшейся в безвыходной ситуации! Ему стало тоскливо, он отправился в бар, где его «сняла» его же собственная балерина.
– Одна-единственная ночь! – напомнила Наталья Ильинична. – Твой отец изменял мне, но я понимала, что творческому человеку свойственны метания в личной жизни. У твоего папы было много качеств, за которые я его любила, а его слабости… Что ж, у кого их нет? Неужели ты не в состоянии простить Игорю прошлые дела?
– Ну как ты не понимаешь, ма! – в отчаянии всплеснула руками Рита. – Дело не в том, что я не могу простить прошлое, а в том, что я не верю в наше с ним будущее! Не верю, что могу на него положиться… Добрая половина его балерин откровенно хотят его – я уж не говорю о поклонницах, которые каждодневно желают мне смерти от проказы! Сумеет ли Байрамов удержаться, а если да, то насколько его хватит?
– Так нельзя, милая. – Мать сочувственно погладила дочь по руке, сжимающей ложку. – Если думать о таком, тогда действительно нужно разводиться! Но вы с Игорем – прекрасная пара. Так считают все, за исключением нескольких истеричек, от которых в первую очередь страдает сам Игорь, ведь с бешеными поклонницами справляться нелегко. У тебя уравновешенный, сильный характер, и только ты способна укротить его темперамент и уберечь от ошибок!
– Мама, а почему я всегда должна служить громоотводом? Думаешь, мне не хочется прислониться к сильному плечу, спрятаться, почувствовать себя защищенной?
Слабая улыбка заиграла на губах Натальи Ильиничны.
– Уверена, что хочется, дочь, – кивнула она. – Но у тебя иная судьба, потому что совершенно другой характер. Тебя не нужно защищать – ты и сама справишься, и других спасешь!
– И коня,
– Прям как о тебе писано, да? – лукаво усмехнулась мать. – Все женщины мечтают иметь рядом рыцаря, но порой нам приходится надевать доспехи и спасать наших «рыцарей» от драконов… И мы, они просто обязаны это признать, справляемся с задачей гораздо успешнее!
Обе женщины одновременно взглянули друг другу в глаза и рассмеялись.
– Знаешь, кого я встретила сегодня? – спросила Рита, успокоившись и решив сменить тему.
– Кого?
– Бессонова!
– Стасика?!
– Ты его помнишь?
– Разумеется, такой талантливый мальчик был…
– Почему – был, ма? Ты даже не представляешь, что произошло!
– Ну и кто это был?
Рита вздрогнула, потому что не слышала, как Игорь вошел в кабинет. Когда она пришла, репетиция находилась в разгаре, поэтому Рита прошла в хорошо знакомое помещение, ранее занимаемое ее отцом, уселась на кожаный диван, достала планшет и занялась официальным сайтом Black’n’White, пытаясь понять, насколько большой урон нанесен неизвестным злоумышленником.
– А где «привет»? – поинтересовалась она.
– Привет. Так кто это был?
– Где?
– С тобой в ресторане.
– Когда?
– Не увиливай: тебя видели с каким-то белобрысым парнем!
До Риты наконец дошло, о ком говорит Байрамов, но она удивилась не тому, что ему донесли о ее встрече со Стасом, а его реакции: неужели Игорь ревнует? Это на него не похоже, ведь обычно Рита вынуждена страдать от ревности, когда Байрамова осаждают поклонницы! Да нет, он и впрямь ревнует, и к кому – к Стасику… Ну так пусть помучается!
– А-а, – вроде бы как равнодушно протянула она, – это Стас Бессонов, он…
– Погоди-погоди, тот самый Бессонов? – перебил Игорь.
– Ты его знаешь?
Вот так новость!
– Разумеется, ведь это он написал музыку к балету «Роксолана», который у меня из-под носа увел Журов! Если бы я знал, что ты знакома с Бессоновым, непременно воспользовался бы этим и послал тебя на переговоры!
Рита помнила, как злился Игорь, когда Макар Журов перехватил у него такой желанный балет, ведь Байрамов мечтал поставить его в своем театре «Гелиос». Она признавала, что он отлично смотрелся бы в роли Сулеймана, взявшего в жены славянскую рабыню Александру, хотя в то время, когда у Игоря возник конфликт с Журовым, фамилия Бессонова не звучала, только название – «Роксолана».
– Ну, – сказал Игорь, – и как получилось, что вы знакомы?
Разговор с матерью приглушил Ритино негодование, и она решила не кривить душой из одной лишь мести.
– Помнишь, мы уезжали в Волгоград?
– А, это… почти на год, верно?
– Да. Так вот, Стасик оттуда родом. Его папа работал в театре, а мой ставил там серию балетов к фестивалю.
– Я думал, что все о тебе знаю, – задумчиво произнес Игорь, садясь в отцовское кресло. – Но, признаюсь, эта страница твоей жизни до сих пор оставалась скрытой!