Соломина для утопающего
Шрифт:
Олег уже выходил из воды, пожирая глазами внушительный девичий бюст с бугорками острых сосков, который облепила мокрая ткань. Видимо, тоже сделал над собой усилие, опустил горящий взгляд.
— Возьми мою футболку, она сухая. А то в мокром идти некомфортно.
— Отвернись, — даже не стала отпираться Алина.
Олег отвернулся, для верности прикрыв лицо ладонями. Очень хотелось повернуться, схватить ее, мокрую, холодную, нежную… Но он держался. Алина торопливо старалась отлепить мокрый сарафан от тела. Затем опять же из-за влажности с трудом влезла в футболку,
— Хватит меня рассматривать, — не выдержала Алина. — Женщин не видел, что ли?
— Таких нет. Ты очень красивая и … нежная.
Алина свернула свой некогда красивый сарафан в бесформенный мокрый рулон и пошла обратно, пряча довольную улыбку.
***
Дежа вю. Именно так сказала бы Света, если бы знала смысл этого выражения. Олег снова пришел с обнаженным торсом. Да еще Алина странно выглядела: в Санькиной футболке, с ряской во влажных волосах, в глазах какой-то нездоровый блеск.
Всю дорогу назад Алина, которая шла впереди, чувствовала на себе взгляд Олега. А еще от футболки пахло им. Она ощущала какое-то странное волнение, даже возбуждение. Не оттого ли, что совсем рядом находился полуголый красавец, который плотоядно взирал на её пятую точку? Ну хватит, в самом деле, возьми себя в руки!
По приходу назад она надела джинсы и топ. В джинсах, конечно, было жарко, но собственно, это все, что оставалось у нее из одежды. Да еще худи на случай прохладной погоды. Ванечке она собрала побольше вещей, когда спешно сбегала из дома. Из потайного кармана дорожной сумки она достала маленький сверток, удостоверилась, что он на месте. И надо же, что именно в этот момент в комнату зашел Олег. Она сунула сверток обратно, закрыла молнию. Заметил?
— Извини, надо было постучаться. Только тут дверь нараспашку. Я пока во дворе со Светой английским позанимаюсь?
— А ты можешь?
— Ну да, есть немного.
— Спасибо, а я что-нибудь приготовлю на ужин.
Через несколько минут Алина вышла из дома. Ванечка палкой рубил бурьян у калитки. Светловолосый мужчина с рыжей девочкой склонились над тетрадками. Они сидели на лавочке за деревянным столом, специально поставленным сюда для посиделок с соседями или семейных обедов на свежем воздухе. Вдруг впервые за долгое время Алина поняла, что спокойно может вдохнуть полной грудью, словно до этого душа была в чьих-то скрюченных черных пальцах, а сейчас они разжались. Только вот отчего наступила иллюзия облегчения? Её проблемы не были решены.
Глава 6
Счастливая студентка Алина Соломина шла по оживленной улице после экзамена. Сдать старославянский. На пятерку! И кому, самой Мартыненко! Быстрее обрадовать маму. Даже не стала звонить, чтобы сказать ей в глаза, увидеть её улыбку.
Широкий подол бордового платья с приталенным силуэтом облеплял ноги из-за сильного, но теплого ветра. Это легкое платье с отложным воротником и длинными рукавами, похоже, принесло Алине удачу. Семидесятипятилетняя
Мама, Наталья Петровна, самый близкий и родной человек, была железным тылом, самым любящим и дорогим человеком. А Алина старалась ее не расстраивать, по клубам не бегала, училась, подрабатывала в курьерской службе. Отца девушка не помнила, он ушел из семьи много лет назад, но из-за этого она не переживала. Любви и заботы мамы вполне хватало за двоих родителей.
— Девушка, вы в этом университете учитесь?
Рядом затормозила переливающаяся в лучах солнца иномарка, медленно опустилось стекло. За рулем сидел приятный, приветливый мужчина. Синие глаза, темные волнистые волосы, шикарный костюм. Бррррр… даже пробирало от его респектабельности и самодовольства.
— Учусь, — кивнула Алина.
— Меня тут к вам в благотворители записали, не подскажете, где ректорат?
— Вон то желтое здание, это первый корпус. Первый этаж, направо. Там указатель.
— А вы меня не проводите? Потом можем где-нибудь пообедать.
Надо же, прямо сразу быка за рога. Или, вернее, девушку за… за что там?
— Нет, извините, тороплюсь. Всего хорошего!
Алина отвернулась, давая понять, что разговор закончен.
Джип резко стартанул с места, развернулся прямо через сплошную разделительную полосу и уехал. Выпендрёжник!
На следующий день студентов собрали в актовом зале. Ожидался небольшой концерт. Алина недоумевала, зачем это нужно в сессию. Но пошла, что же делать.
— Березин нам дарит занавес для концертного зала, вот мы для него и будем плясать, — шепнула подружка Лилька.
— И кто такой этот Березин, не слышала ни разу?
— Ты что, при бабле дядька, у него строительная фирма. Когда-то у нас учился, вот решил помочь альма-матер. А может не сам решил, а ректор хорошо попросил. Между прочим, занавес несколько миллионов стоит.
— Ты-то откуда все знаешь?
— С Риткой говорила, секретаршей Ивана Павловича.
Надо же, несколько миллионов за шторку. Пусть большую, пусть для любимого универа. Но шторку. Ей бы всего тысяч пятьсот, и они с мамой смогли бы вылезти из вечной ипотеки. Каждому свое…
— Соломина, идите сюда, — позвала Алину куратор их группы Ангелина Яковлевна, худая, строгая, но, в общем-то, добрая женщина.
Сессию Алина сдавала успешно, зачем это она Ангелине понадобилась?
— Перед концертом будут чествовать благотворителя. Вынесешь букет, когда Иван Павлович будет вручать почетную грамоту.
— Почему я? — как в школе спросила Алина. — Вон Лильку возьмите, она блондинка.
— Соломина, не спорь с начальством, — зашептала Ангелина, подняв тонкие брови. — Нужна скромная, но фактурная студентка.
Скромная, но фактурная, — вот это определение!
Алине дали огромный букетище из бордовых роз. Она стояла за кулисами и слушала, как ректор распинается в благодарности дорогому господину Федору Березину, который, по его словам, был чуть ли не «лучшим студентом столетия» в их университете.