Соломон Хук. Дилогия
Шрифт:
— Я готова, — с радостью сообщила она.
— Да? А ты задумалась над тем, что это значит? Если я скажу тебе: прячься…
— Я спрячусь!
Не понимает… Придется объяснить.
— А если рядом не окажется ничего, кроме, скажем, веника? — вполне резонно поинтересовался он и тут же пояснил мысль: — Это значит, что ты должна встать рядом и притвориться вторым веником! А если нас загонят в тупик, и я прикажу тебе лететь, ты имеешь право только на один вопрос: на какой высоте?!
— Перестань идиотничать!
«Что и требовалось доказать»,— с горечью подумал Аксель.
— А
— Да,— просто ответил он.
— Ну так лети!
— Не могу,— честно признался Хук.— Поклажа к земле тянет.
В тот же миг он почувствовал, что объятия девушки стали совсем не такими ласковыми, как всего мгновение назад. Ее руки разомкнулись, и девичьи ладони толчком в грудь попытались припечатать его спиной к стене. Но почти сразу Анна поняла, что с неменьшим успехом она могла бы пытаться толкнуть и саму стену. Девушка разъярилась еще сильнее и пихнула его плечом, похоже, не собираясь отступать, но вновь потерпела фиаско, и если бы Сол отпустил ее, непременно повалилась бы на пол.
— Ну, что ты злишься? — как можно миролюбивей поинтересовался мужчина, никак не реагируя на ее жалкие попытки вырваться из кольца обнимающих рук.
Анна ничего не отвечала, лишь сопела, закусив губу, пока не убедилась в бесплодности своих усилий.
— Немедленно отпусти меня! — прорычала красавица, и Хук не стал спорить. Лишь насмешливо посмотрел на возлюбленную.
— Не подскажешь, в чем я провинился? Сам-то я никак не догадаюсь.
Аксель попытался подняться, но она оторвала его руки от пола и прилепила их к своей талии. А ведь только что велела отпустить… Вот она, женская логика.
— Сидеть! — приказала она.
Ага! Потом — к ноге и, наконец, служить… Схема простая, но эффективная, а главное, давно известная.
— Смотреть мне в глаза! — продолжала меж тем девушка.— И не вздумай вилять! Пытаешься от меня отделаться?! У тебя есть кто-то?! — Осенила ее внезапная догадка.
— Господь с тобой, Анна!…— Сол почувствовал себя неуютно, как боксер, пропустивший мощнейший удар противника, повергший его в состояние грогги.
— Не строй из себя невинное дитя! — наседала она.— Я задала вопрос!
— Конечно, у меня были женщины…
Аксель прекрасно понимал, что лгать в таком вопросе не просто бессмысленно — опасно!
— И до последнего времени? — мгновенно вцепилась в него мертвой хваткой Анна.— В глаза смотри!
Она гневно уставилась на него. Вот так поворот сюжета! А ведь мы смены тематики не заказывали.
— Не стану лгать, и до последнего времени! — отрезал он.
— Так вот оно что…— На глаза девушки вновь навернулись слезы.— И она любит тебя?
— Быть может…— Хук чувствовал себя все более неуютно. Сидеть нагишом, держать в объятиях любимую женщину и обсуждать с ней свои взаимоотношения с ее соперницами! Пошлее ситуации представить невозможно, и поэтому он разозлился. Так или иначе, пора с этим кончать. — Ты хочешь поставить мне в вину чью-то ко мне любовь? Ты это серьезно?
— Вина? Насчет вины не знаю. Откуда мне знать, быть может, ты и сейчас ее любишь?!
— Я
— А я стану! — прорычала Анна.— Раз не желаешь говорить, значит, есть что скрывать. А я не такая дура, чтобы не догадаться, что именно! Ты пытаешься отделаться от меня, чтобы вернуться к ней! Почему бы тебе не сказать мне об этом прямо?! Как подобает мужчине! Или чуткость решил проявить?!! — она едва не задохнулась от ярости.
О Господи! Аксель понял, что контратака захлебнулась, его загнали в угол, и он не имеет ни малейшего представления о том, как избежать полнейшего разгрома. Сол не без оснований считал себя изворотливым ловкачом, но только не в ситуациях, где сталкивался с не поддающейся анализу женской логикой. Тем не менее он обязан сейчас что-то предпринять, если, конечно, не желает, чтобы дело закончилось для него совсем скверно.
— Перестань, Анна,— мягко заговорил он и попытался поцеловать девушку, но тут же отпрянул, потому что она решила ответить на его поцелуй укусом. Не женщина, а валькирия! Хук не выдержал и расхохотался, хотя и понимал подсознательно, что делает это напрасно.
— Я задушу тебя, мерзавец! — прошипела красавица, пытаясь вырваться.
— Не верю. Ты не сделаешь этого,— произнес он и, несмотря на сопротивление, нежно прижал девушку к себе. Анна снова попыталась укусить его, и вновь ей это не удалось, а потому еще больше разозлило.
— Еще как сделаю! Вот только руки освобожу! — пригрозила она.— Не сметь смеяться надо мной!
— Я не смеюсь, а любуюсь,— с легкой улыбкой признался Сол. Перехватив левой рукой ее запястья и заведя их за спину девушки, правой он попытался убрать с лица красавицы золотые локоны, но Анна отшатнулась от него как от зачумленного.
— Он любуется! — Она едва не задохнулась от ярости.— Сейчас глаза выцарапаю!
— Что ж я стану без глаз-то делать? — опешил Хук от очередного сюжетного сюрприза.
— Будешь дома сидеть! Мне ты и такой сгодишься! Ненавижу! — выкрикнула она. Если у нее осталось единственное оружие — ее язык, то она сумеет довести до обманщика мысль о том, что не шутит.
— Не верю,— мягко возразил Сол.— Не верю потому, что знаю: меня любят…
— Ну вот еще! — продолжала кипятиться Анна.— Ты — мерзавец! И за это тебя ненавидят! И если немедленно не капитулируешь, то прикончат!
— Нет,— девушка, похоже, приняла его манеру разговора, и Аксель понял, что ее злость идет на убыль.— Этого никогда не случится.
— Кто это тебе сказал? — несколько спокойнее поинтересовалась она.
— Твои прекрасные глаза,— прошептал он.
— Мои глаза?! Что за чушь ты порешь, глупец?! — она окатила Сола яростным взглядом и завырывалась с новой силой.— Мои глаза тебя ненавидят!
Вырваться не удалось, и красавица попыталась отыграться словами, но Аксель видел, что ярость ее уже не столь искренна.