Соломон Кейн и другие герои

Говард Роберт Ирвин

Кейн продолжал яростно биться, пуская в ход и руки, и ноги, и кулаки, и в какой-то миг обнаружил, что демон… начал пятиться перед ним, а убийственный хохот сменился криками ярости и смущения.

Мужество – вот истинное оружие мужчины. С ним, не моргнув, сильные духом предстают хоть перед адовыми вратами. И даже легионы сил Тьмы бессильны против него.

Соломон Кейн не отдавал себе в этом отчета. Он только чувствовал, что когти, терзавшие его плоть, стали как будто бы утрачивать прежнюю твердость и остроту, а глаза твари начали разгораться каким-то неведомым светом. Задыхаясь, качаясь от запредельного напряжения, Кейн по-прежнему стремился вперед. И вот наконец

ему удалось-таки сграбастать существо. Они вместе рухнули наземь. Демон извивался и бился, и члены его были подобны дымным, вьющимся змеям.

И тут у Кейна опять побежал по телу мороз, а волосы поднялись дыбом. Потому что в крике и бормотании демона обозначился какой-то смысл. Кейн начал понимать его.

Он слышал и понимал его не так, как один человек слышит и понимает речи себе подобного. Жуткие тайны, слетавшие с призрачных уст, ледяными каплями опадали непосредственно в его разум, и Кейн ЗНАЛ.

II

Домик старого Эзры, именуемого местными жителями скрягой, стоял у дороги в самом сердце болот, и сумрачные деревья, разросшиеся вокруг, наполовину скрывали его от взгляда. Стены дома пожирала гниль, крыша готова была обвалиться. Огромные, скользкие, зеленовато-белые грибы усеивали ветхое строение. Особенно густо облепили они окна и дверь: казалось, безглазые существа силились заглянуть внутрь. Склонившиеся деревья так переплели серые ветви, что в полумраке дом представал этаким гномом, над плечом которого скалятся людоеды.

Мимо домика вилась дорога, уводившая в глубь болот, мимо гниющих пней, заросших кочек и кишащих змеями топей. Сколько народу сновало взад и вперед по этой дороге, но лишь немногие видели старого Эзру. Да и то большей частью лишь желтое лицо смутным пятном сквозь заросшее грибами окно…

Поистине, он выглядел плотью от плоти окружавших его топей: весь скрюченный, узловатый и мрачный. Пальцы его казались цепкими корнями растений-паразитов, а нечесаные космы свисали, точно лишайники с веток. Они падали на глаза, привыкшие к вечному сумраку болот. Взгляд его, лишенный живого блеска, напоминал взгляд мертвеца. Но было в нем что-то, заставлявшее вспомнить о бездонных пучинах, таящихся под покровом ряски. О коварных, вызывающих содрогание пучинах…

Вот эти-то глаза ныне созерцали пришельца, стоявшего перед дверью домишки. Незваный гость был высок ростом, худощав и темноволос. На лице его виднелись отметины когтей, а руки и ноги украшали повязки. За спиной его, опасливо держась в отдалении, толпился деревенский народ.

– Ты ли Эзра, живущий на болотной дороге? – спросил человек.

– Ну я, – неласково прозвучало в ответ. – Надо-то что?

– Где твой двоюродный брат Гидеон, тот одержимый юноша, что жил вместе с тобой?

– Гидеон?..

– Да.

– Однажды он ушел на болота и не вернулся, – ответствовал Эзра. – Без сомнения, он заблудился и не нашел тропы назад. Я думаю, его либо растерзали волки, либо засосала трясина, либо укусила гадюка…

– И давно ли это случилось?

– Около года назад…

– Так. А теперь слушай, скупец по имени Эзра. Вскоре после того, как исчез твой кузен, местный житель, возвращавшийся к себе домой через пустошь, подвергся нападению неведомой нечисти и был разорван в мелкие клочья, и с той поры верхняя дорога сделалась смертельно опасной. Сперва местный народ, а после и путешественники, случайно забредавшие в те края… все они пали жертвами таинственной твари. Многие умерли с того дня, и ужасен был их конец. Прошлой ночью побывал на пустошах и я. Я слышал, как убегал очередной несчастный, слышал,

как за ним гнались… Это был чужой человек, ничего не знавший про зло, поселившееся на дороге. Уже раненный, дважды вырывался он из бесовских когтей, и дважды чудовище догоняло и вновь хватало его. И наконец он умер прямо у моих ног, умер в таких муках, что зрелище их заставило бы окаменеть и святого…

…Крестьяне переминались, испуганно перешептываясь. Глаза Эзры украдкой перебегали с лица на лицо. Но Соломон Кейн по-прежнему хмуро и не мигая смотрел на него. Это был взгляд большой хищной птицы, и старый Эзра понемногу утрачивал самообладание.

– Да-да! Конечно! – забормотал он торопливо. – Как нехорошо, ах, как нехорошо! Не пойму только, мне-то ты зачем об этом рассказываешь?

– Верно, Эзра, нехорошо и очень печально. А теперь слушай дальше. Страшный демон явился передо мной из теней, и мы бились, бились насмерть над телом растерзанной жертвы. Как мне удалось одержать над ним верх, я и сам не знаю. Долгим и тяжким был наш бой, но Силы добра и света были на моей стороне, и черное зло ада не могло против них выстоять.

Я возобладал над ним, и демон бежал от меня. Я погнался за ним, но не настиг. Однако прежде, нежели удариться в бегство, нечистый дух нашептал мне страшную правду…

Старый Эзра одичало смотрел на него и, казалось, съеживался прямо на глазах.

– Зачем… ты… мне это рассказываешь? – невнятно пробормотал он.

– Я вернулся в деревню и все рассказал людям, – продолжал Соломон Кейн. – Ибо я понял, что мне дарована власть навсегда освободить пустоши от заклятия. Идем с нами, Эзра!

– Куда?.. – выдохнул тот.

– НА ПУСТОШИ, К СГНИВШЕМУ ДУБУ!

Эзра пошатнулся, словно от удара. Потом издал бессвязный вопль и повернулся бежать.

Резким голосом Кейн отдал приказ, и двое крепких мужиков сейчас же поспешили вперед и перехватили беглеца. Вырвав из его иссохшей ладони кинжал, они заломили ему руки – и оба содрогнулись, прикоснувшись к его холодной и липкой, словно у мертвого, коже.

Кейн жестом велел им следовать за собой и двинулся по болотной дороге. Деревенские повалили следом, и те двое, что вели Эзру, с немалым трудом удерживали внешне хилого старика. Все дальше и дальше от домика уходили они, придерживаясь заросшей тропы, что вела с болот на холмы и далее на пустоши.

Солнце уже опускалось за западный край небес, и старый Эзра, тараща выпученные глаза, смотрел на него так, словно не мог наглядеться.

Посреди обширных торфяников высился громадный дуб, чем-то смахивавший на виселицу. У некогда мощного дерева напрочь истлела вся сердцевина ствола, осталась лишь догнивающая пустая оболочка. Здесь Соломон Кейн остановился.

Старый Эзра корчился в руках державших его и невнятно подвывал.

– Год с лишним назад, – сказал Соломон Кейн, – ты, Эзра, убоялся, как бы твой безумный кузен Гидеон не поведал людям о тех жестокостях, которые ты над ним совершал. Ты увел его из дому по той самой тропе, по которой мы только что сюда добрались. И здесь, под покровом ночи, ты убил его…

Эзра съежился еще пуще и зарычал:

– Это ложь!.. У тебя нет доказательств!..

Кейн подозвал к себе проворного юношу из числа деревенских и сказал ему несколько слов. Юноша живо вскарабкался на пустой остов дерева. Там, высоко наверху, он запустил руку в трещину и выгреб оттуда нечто. Он сбросил свою находку вниз, и она со стуком упала к ногам старика. Эзра дико завизжал и обмяк.

На земле лежал скелет человека, и череп был расколот.

– Ты!.. Как ты дознался?.. Ты, верно, сам сатана!.. – бормотал изобличенный убийца.