Солтинера. Часть первая
Шрифт:
– Это уже становится интересно, - пробормотал Рафаэль, переглядываясь с женой.
Роза испуганно глянула на них, а потом перевела взгляд на Леона. Тот чуть заметно улыбался, и, перехватив ее взгляд, вскинул брови. Роза покраснела.
– Я познакомилась с ним совсем недавно, - сказала она, чувствуя, как неприятные волны жара начинают заливать лицо.
– Это было... Я даже не помню, когда именно.
– Одиннадцатого февраля, - подсказал ей Леон.
– Так-так, - промолвил Рафаэль, наблюдая за тем, как его дочь бросает на сидевшего рядом парня хмурые взгляды.
–
– Я встретила его пару раз, случайно, - пожала плечами Роза, продолжая метать молнии в улыбающегося Леона.
– Он рассказал мне кое-что о Солтинера, а потом мне начало казаться, что я и сама стала одной из них. И ему пришлось спасать меня.
Рафаэль и Олив разом побледнели, а Леон бросил на Розу предостерегающий взгляд.
– Неужели та болезнь...
– с трудом произнесла Олив, по-новому взглянув на сидевшего перед ней парня.
– Неужели она была как-то связана с... этими вашими силами?
Кивком Леон предложил Розе ответить за него, и та кивнула.
– Поэтому врачи и не могли ничего сделать, - сказала она.
– Мне нужен был солнечный свет, а без него я была на голодовке.
– То есть ты имеешь в виду, - медленно промолвил Рафаэль, - что это Леон как-то повлиял на погоду?
В его голосе явственно прозвучали отголоски той внутренней борьбы с недоверием, которую ему пока что, с трудом, но удавалось выигрывать. То же подавляемое недоверие сквозило и в его взгляде, а также и во взгляде Олив.
Леон настороженно нахмурил брови.
– При некоторых обстоятельствах это возможно, - осторожно согласился он.
– Но, конечно, не всегда. Обычно, погода улучшается в момент встречи двух близких людей. Это сложно объяснить.
Взгляд Розы немедленно метнулся к его лицу.
Она прекрасно помнила, как Леон объяснил ей этот странный феномен, и никаких "близких" тогда не было в его пояснениях. Если бы он хоть раз намекнул ей на нечто подобное, она бы уж точно запомнила это, и связала с тем фактом, что именно встреча с ней самой и привела к тому улучшению погоды, без которого она бы просто погибла. Не нужно было обладать развитой интуицией и обостренной способностью рассуждать логически, чтобы понять, кто был этим "близким" для Леона. А она-то считала, что нет ничего странного в том, что его появление всегда ознаменуется улучшением погоды! Как же легко было думать об этом как о чем-то само собой разумеющимся, что случается со всеми подобными Леону, о чем-то априори...
Глядя на него, Роза вдруг почувствовала странное желание хмуро улыбнуться - Леон просто не мог выбрать худшего момента для того, чтобы употребить это слово. Близкий... Если даже предположить, что она поняла его неправильно, то какова будет реакция ее родителей?
– В тот день, - заговорил Леон, отводя от нее взгляд, - у меня была встреча с близким другом в Реймсе, и таким образом удалось вернуть в ваш город хорошую погоду. И Розе это помогло выздороветь - я и зашел к вам тогда, чтобы в этом удостовериться.
– И кто же был этим другом?
– спросила Роза, неожиданно даже для себя самой.
Леон небрежно передернул плечами.
–
На какой-то короткий, но очень неприятный миг, Роза почувствовала себя так, словно над ней опрокинули чан со зловонной жижей.
Ее родители выглядели теперь донельзя довольными, так что стало очевидно - упоминание о Марте сделало по крайней мере одно волшебное дело: им обоим было куда приятнее осознавать, что Леон не преследует в отношении их дочери никаких личных целей - это, так или иначе, все упрощало.
Настигнутые волшебным "Марта" так же внезапно, как и Роза, Рафаэль и Олив пару секунд довольно глупо улыбались, а потом одновременно прервали молчание и заговорили - и не о Леоне или Марте, а о трудоустройстве в Сулпуре.
Они так и не вернулись к прежней теме обсуждения, и все последние пятнадцать минут разговора говорили на темы исключительно делового и бытового характера. А когда Леон пообещал уладить все дела, связанные с работой Рафаэля, школами Розы и близнецов, начался и сам процесс укладки вещей. Рафаэль и Олив, позвав сыновей, сразу же скрылись с ними на втором этаже, где принялись активно чем-то громыхать, а Роза поспешила вслед за ними.
* * *
Какое-то время Роза работала молча, постепенно разоряя свой шкаф, а потом на лестнице раздались шаги и в проеме двери показался взъерошенный и довольный Леон. О его былой усталости, обреченности и всем прочем теперь не напоминало ничего, кроме его прически - за весь час, пальцы его раз десять ворошили ему волосы.
Роза, вынырнув было из шкафа, тут же нырнула обратно. Разговаривать с ним ей не хотелось, как и вообще думать о том, при каких обстоятельствах они в последний раз виделись в этой комнате.
– Помощь требуется?
– улыбаясь, Леон подошел к открытой дверце и прислонился к ней плечом.
– Тебя оставь одну, со всем этим, и ты управишься минимум за месяц.
– Кажется, ты говорил, что для вас не существует времени, - пробормотала Роза, бросая, не глядя, в чемодан джинсы, свитер и бейсболку.
– Ты все-таки определись.
– Его нет везде, кроме Сулпура. Да и там тоже, - пожал плечами Леон.
– Просто в Сулпуре нам запрещено пользоваться Каталогом, поэтому приходится использовать месяцы и часы - чтобы избежать путаницы. Но если бы мы могли сами выбирать события, то все это отпало бы за ненадобностью.
Вместо ответа, Роза швырнула в чемодан пару красных носков. Леон замолчал, и какое-то время она слышала лишь шуршание, пока шарила рукой в висевшей в шкафу одежде. Вдруг ей в нос ударил запах лаванды, и она нащупала пальцами мягкий пакетик от моли, висевший на крючке и притиснутый тяжелым плащом прямо к стенке. Она машинально перевесила пакетик, поместив его между двумя тонкими свитерками, а потом бросила оба в чемодан. Пакетик тут же последовал вслед за ними. Леон усмехнулся.
– Слушай, - Роза распрямилась и убрала с раскрасневшегося лица прядь волос.
– Почему ты соврал мне насчет того, что, как только узнал о моей болезни, то сразу же отправился меня спасать?