Солтинера. Часть вторая
Шрифт:
– Роза, - тихо позвал ее голос Анны.
– Внучка, ты спишь?
– Встаю, - буркнула та, и, не открывая глаз, поплелась в сторону двери.
Холодная вода в душе на сей раз если и не произвела чудодейственное воздействие на словно одеревеневший организм, то хотя бы помогла проснуться, и в комнату Роза вернулась будучи вполне способной перенести и пережить новый день.
Часто моргая, она вошла в комнату на третьем этаже, и только тогда замерла на месте, изумленно глядя в окно. Сверкающее синим небо, зелень оазиса и зеркальные стены ближайших зданий - все это исчезло. Прямо за стеклом начинался коричнево-серый туман, и ни одного просвета
– Что... что это?
– испуганно спросила Роза у Анны, которая стояла прямо у стекла и смотрела наружу.
– Песчаная буря, - последовал задумчивый ответ.
– Началась еще ночью, мне мадам Леруа сообщила.
Роза потрясенно провела рукой по еще мокрым волосам, и, лишь с трудом оторвав взгляд от коричневого тумана за окном, взглянула на родственницу. Та была уже полностью одета, причесана, собранна.
– Я встала еще час назад, - ответила на ее обескураженный взгляд Анна.
– Ты и Ранди с Джоном спали, так что я пошла разведать обстановку. Твой папа не пошел на работу, так же, как и мсье Леруа. Сейчас выходить в Сулпур никому не рекомендуется.
Растерянно моргая, Роза кивнула и вновь попыталась пронзить взглядом застилавшую воздух мглу за окном.
– Мадам Леруа сказала, что бури не было что-то около года, - все так же отстраненно и тихо продолжила Анна.
– И что для Сулпура это - обычное дело. Конечно, ничего приятного нет в том, что жизнь останавливается на несколько дней, но все-таки нельзя сказать, что бури застают всех врасплох. Я слышала, что здесь работают даже специальные приспособления, расчищающие аллеи от песка.
Роза сглотнула и нервно хихикнула.
– Пойдем вниз?
– предложила Анна после довольно продолжительного молчания.
– Думаю, все уже собрались в гостиной, хотя, когда я уходила, твои родители и братья как раз направлялись на второй этаж. Если я не ошибаюсь, у них там стоит что-то вроде ледяного хранилища для еды.
– Холодильник, да, - Роза улыбнулась и пошла в сторону двери.
– Хорошо, что нам так повезло, что он попал нам в руки. Им, то есть, - поправилась она.
– Даже странно, что я все еще не отделяю себя от них в этом смысле. Хотя свои последние сухарики я ела еще во Франции. А про апельсины и вовсе вспоминать не хочется.
К окнам в гостиной лепился все тот же грязный на вид туман, и в свете включенных ламп виднелись две фигуры, стоявшие у письменного стола. Точнее, стоял лишь Тео Леруа, в то время как его жена что-то писала, придвинувшись близко к столу и выпрямив спину. Когда Анна и Роза показались на лестнице, оба разом обернулись, и Роза тут же напряглась - воспоминания о том, при каких обстоятельствах она видела их накануне, прокатились в ней чем-то холодным.
– Соня явилась, - сообщила Анна хозяевам дома.
– Я думала, что она проспит до обеда.
Роза фыркнула, но когда взгляд Эллен Леруа обратился к ней, она мужественно попыталась улыбнуться.
– Думаю, он не придет, - сообщила тихо мадам Леруа, обращаясь к Анне.
– При такой буре это опасно. Здравствуй, Роза.
– Кто не придет?
– тут же спросила та, быстро кивнув и ответив на приветствие.
Лицо Анны вновь приняло задумчивое выражение, и она пробормотала, глядя в пол:
– Мы ведь договорились с Николасом встретиться сегодня, помнишь?
– Ах, это...
– Роза прикусила губу.
– Да, как некстати.
Она отвернулась, опасаясь, как бы случайно не выдать своего
– Твои родители и братья устроили настоящий праздник там, наверху, - сообщила Эллен, указывая на потолок.
– Думаю, судя по тишине, пир в самом разгаре.
Роза только кивнула, но говорить ничего не стала. Чувствовала она себя неловко, и не в последнюю очередь из-за того, что подозревала - если кому и известны причины, побудившие мадам Ришар внезапно отправить Леона в Гоби, так только мадам и мсье Леруа. Помимо того, что они были его родителями, они также были в числе тех немногих, кто присутствовал при разговоре в Б-центре, в котором участвовала вся компания, включая и саму мадам Ришар. И как не думай, но все-таки нормальной ту ситуацию назвать было никак нельзя. После того, как Леона лишили возможности поговорить с ней, ей ничего так и не объяснили. Ни мадам Ришар, ни кто-либо еще, включая эту странную Дженни и чету Леруа, не сказал, почему поездка была засекречена, и почему Леону запретили что-либо говорить ей, Розе. Конечно, и она сама вчера не была настроена все обсуждать, но ведь можно было все обговорить еще до прощания, разве нет? И почему, спрашивается, ее не пригласили принять участие в том собрании?
Глядя в виноватые глаза мадам Леруа, Роза изо всех сил старалась не хмуриться. Странно, но у нее это пока получалось, даже несмотря на то, что по лицу мамы Леона было видно - она собирается что-то ей сказать, а Роза все еще не была уверена в том, что хочет ее выслушать.
– Роза, послушай, - сказала Эллен Леруа, когда Роза медленно отвела взгляд и скрестила руки на груди.
– Мы поймем, если ты не захочет разговаривать с нами, но... Дело в том, что эта поездка стала неожиданностью и для нас с Тео.
Недоверчивый взгляд Розы скользил по комнате, и когда на его пути попалось задумчивое лицо Анны, она все-таки не удержалась и невольно нахмурилась. Неужели Анну специально отправили разбудить ее, чтобы она пришла все обсудить?
– Мэриан Ришар не рассказывала об этом, - продолжила Эллен Леруа, взволнованно наблюдая за ней.
– Когда нас пригласили принять участие в собрании, то для нас ее слова стали полной неожиданностью. Как и для самого Лео.
– Вот на его счет я как раз не уверен, - подал голос Тео Леруа, так что Роза забыла о необходимости пронзать пространство мрачным взглядом и выжидательно посмотрела на него.
– Мне показалось, что он как раз знает, зачем нас всех собрали. Хоть это и не помешало ему просидеть все эти десять минут в молчании и со скрещенными ногами и руками. Мне даже показалось, что они с Мэриан обсуждали его поездку до нашего появления.
– Мы хотели поговорить с тобой, - продолжила Эллен Леруа, переводя взгляд с мужа на Розу.
– Но ты казалась такой расстроенной, что...
Она не закончила, и Роза в ответ только кисло улыбнулась, опустив плечи. Мадам Леруа обращается с ней как с ребенком, который нуждается в сочувствии, а именно от этого она сейчас вполне может обойтись. Если ее и переполняет неудовольствие по поводу всего случившегося, то хочется думать, что все это - негодование, а не боль, вызванная разлукой и неизвестностью. И жалеть себя она не собирается. Куда разумнее будет попытаться превратить неудовольствие в продуктивное желание все разведать, чем тонуть в такой постыдной грусти и всячески жалеть себя.