Солярий для Снежной королевы
Шрифт:
– Да, да, я жив, – забормотал мужчина. – Но что со мной? Я ничего не помню.
– Как вас зовут вы хотя бы помните?
– Нет.
– Совсем нет?
– Совсем.
– Но руки ведь у вас свободны? Развяжите нас!
– Хорошо, я попытаюсь.
И мужчина принялся неловко шарить по телу Леси, которая оказалась ближе к нему.
– Это у вас что?
– Это у меня грудь!
– Ой, простите, пожалуйста, – смутился мужчина. – Если хотите, я могу перестать.
Вот еще, нашел время реверансы выделывать! Кисейная барышня, а не мужик!
– Продолжайте,
Наконец, мужчина нашел кисти ее рук и, повозившись, сумел распутать узел, и Леся смогла встряхнуть руками.
– Ай! – завопила она, когда острая боль в пальцах возвестила о возвращающейся к ним жизни. – Как колет!
– Ничего, это скоро пройдет, – утешила ее Кира. – Было бы хуже, если бы не болело. Это бы означало, что ткани омертвели, начался некроз.
– Скажешь тоже! Это сколько же тут надо проваляться, чтобы начался некроз?!
– А ты знаешь, сколько мы тут пробыли?
– Я? Нет.
– И я – нет. А вы, мужчина, тоже не знаете?
– Я?.. – растерялся их новый знакомый и признался: – Я вообще ничего не знаю.
Голос мужчины звучал печально. Но подругам было не до него. Мужчина распутывал их, и потихоньку руки и ноги у девушек снова стали шевелиться. Спустя какое-то время они даже сумели встать. Но когда их примеру последовал мужчина, послышался сдавленный возглас:
– Что с вами?
– Я ударился макушкой. Тут потолок, он совсем низко!
Пройдя взад и вперед, новые друзья по несчастью убедились, что помещение, в котором они находятся, примерно два метра в ширину и пять в длину. Высотой же оно было менее двух метров. К тому же в помещении имелась дверь. Она была глухая, железная, без замочной скважины и, судя по всему, закрывалась снаружи на засов.
– Мы тут замурованы заживо! Бетон и железо!
– Не надо впадать в отчаяние. Мы живы – и это главное.
– И сколько мы тут будем находиться? Тут темно, холодно, и у нас нет еды. Мы умрем!
– Люди вообще умирают, это свойство нашей жизни, – заметил мужчина. – Не надо бояться смерти, надо уповать на то, что Господь услышит нас в любой час и в любой беде. Надо лишь мысленно воззвать к его помощи, и она неминуемо придет.
– Вы хотите сказать, что мы должны помолиться?
– Я не настаиваю на чтении канонических текстов, хотя и они сейчас будут очень к месту. Вот, кстати, мне на ум пришли такие слова…
И мужчина певучим, очень приятным, каким-то намоленным голосом завел:
– Отец мой небесный, взываю к тебе из темницы, в коей томится мое тело. Но пуще телесных моих бед взываю я к тебе о ниспослании сил для укрепления духовной моей мощи. Ниспошли мне силу перенести все выпавшие на мою долю испытания. И помоги…
– Очень хорошо, – перебила его невежливая Кира. – Но вы молитесь не совсем о том, что нам нужно именно в этот момент. Спасение души – это очень хорошо, но не надо забывать, что мы все тут оказались по милости одного и того же человека. И если вы не помните, как тут очутились, то я вам скажу: нас с подругой одурил некто Снетков. Валерий Снетков… Знакомо вам это имя?
– К
– Хорошо. Только вы не мешайте, я должна сосредоточиться.
– Я буду молиться, но про себя. Это ведь вам не помешает?
Кира помотала головой, совсем забыв, что в темноте этого не увидеть. Но мужчина каким-то образом ее понял и вздохнул вроде бы даже с улыбкой в голосе:
– Ну, вот и хорошо. Ну, вот и не подрались.
После этого он погрузился в молитвенное молчание, а Кира закрыла глаза. Несмотря на то, что в подвале было совсем темно, так ей было легче сосредоточиться.
– Господи, – сказала она про себя, стараясь, чтобы ее слова звучали твердо. – Я много грешила, честно. И жила я порой совсем неправедно, не по твоим законам. Но все-таки больших подлостей я никому и никогда в жизни специально не делала, а если случалось что-то не то, всегда охотно прощала обидчиков. Не знаю, достаточно ли этого для того, чтобы просить тебя о чем-то, но я все-таки попрошу.
И сложив руки на груди, Кира взмолилась:
– Пожалуйста, Господи, дай мне еще один шанс, чтобы стать совсем хорошей. Разреши мне еще пожить на этом свете. И Лесе тоже дай пожить. И этому недотепе, который молит тебя совсем не о том, тоже помоги. И я тебе даю честное слово, что если я останусь жива, то я тебя постараюсь разочаровывать поменьше. Не говорю, что я сразу же стану очень хорошей, но я все же готова идти вперед. И сейчас твердо обещаю тебе это.
И Кира затихла. Сознание ее поднялось и улетело куда-то очень далеко. И ей вроде бы даже слышался чей-то голос, обещающий, что все будет хорошо. Конечно, это ей только казалось, ведь кто она такая, чтобы с ней стал разговаривать сам Господь?! Разве что кто-то из его ангелов, поставленный присматривать за ней, услышал ее слова и поспешил передать ее просьбу по инстанциям выше, а сам остался с ней, чтобы поддержать в трудную минуту.
И как только Кира принялась подсчитывать, сколько серафимов, архангелов и тому подобных ратников небесного воинства находится между ней и Всевышним, к которому по цепочке должна была дойти ее просьба, как внезапно в железную дверь кто-то стукнул.
– Вы слышали? – воскликнула Леся, вскочив на ноги.
И она же первой кинулась к двери, колотя в нее кулачками.
– Откройте! Мы тут! Умоляю! Нас заперли!
– Леся, перестань! – подскочила к ней Кира. – А вдруг это он? Лучше затаиться и напасть на него неожиданно. Это даст нам шанс.
Леся послушно замолчала. Некоторое время казалось, что ничего не произойдет. Но потом раздался скрежет, как будто кто-то тер металлом о металл. Видимо, на двери с той стороны был засов, и он сейчас начал отодвигаться. Засов был большой, тяжелый и, видно, поддавался с большим трудом. Но затем дверь дрогнула, и в камеру к друзьям упал тонкий лучик света. Этот лучик был совсем маленьким и слабым, исходящим от какой-то маломощной лампочки, но он обрадовал пленников до такой степени, словно это был самый настоящий сильный и могучий солнечный луч.