Сомнения@Google
Шрифт:
Сколько минуло с той поры? Сколько было погонь, бешеной скачки за ускользающей прибылью…»
Дым стал горчить, попал в глаза, он ткнул сигарету в пепельницу, отстранился от окна и своих мыслей.
Жена спала безмятежно, распущенные волосы были рассыпаны по подушке. Он всегда завидовал ее способности быстро засыпать.
Внутренняя тревога волной накатывала и не отпускала. Не помогал отвлечься, а только раздражал телевизор с его неиссякаемым потоком нелепых сенсаций, музыки, фигур на экране.
Оставалось мерцание экрана компьютера, окутанного сетями интернета, как
Потребность получения и дальнейшая обработка потока информации, когда мысли в сознании текут по реке сводок и результатам сделок. Выброс адреналина с открытием позиции, предвкушение от осознания правильности выбора или всплеск негатива от неудачи, подавляемые усилием воли.
Окружающий мир сужался, звуки пропадали, исчезая по сторонам. Они шелестели за невидимыми, плотными стенками коридора, который образовывал вход в иное пространство. За экраном монитора оно раздвигалось, пройдя сквозь сеть графических изображений, перепрыгивая через столбцы японских «подсвечников» и ломаных кривых линий, оказывалось в любой точке земного шара.
Находясь в сумерках квартиры, он переносился через волны двух океанов, где на восходе солнца, первые теплые лучи коснутся крыш Новой Зеландии. Двигаясь в потоке, отразиться от зеркальных стен высотных зданий Сиднея и Мельбурна. Покружив, удерживаясь в вихре новостей и сводок, развернуться и на подъеме перемахнут черноту Мариинской впадины.
Взмоют пред подножием Фудзиямы, вдохнув аромат цветущей сакуры, развернуться и рванут пелену скороговорки информационных агентств, увернутся от частокола иероглифов токийских сайтов и форумов.
Миновав прибой береговой линии, с ветром перекинутся через буруны Охотского моря, чтобы кинуть взгляд на картину горестного порта Ванино. За ним – простор, сверкающий горными хребтами Великого Севера с деревянным крестом над могилой запоздалого викинга Витуса Беринга.
Понесутся над электропроводами Транссиба. Вдоль гребенки шпал, почти задевая верхушки сосен, тянущихся к небу с вершин бесконечных сопок, задыхаясь от видов, ощущений, необъятности расстояний, перемахнут через простор Сибири с редкими городами и нитками немногочисленных дорог. Великое пространство останется туманом у земли, все выше несется информационный поток, не знающий ни границ с таможнями, ни правил, состоящих из запретов.
Насупленный Урал встретит древним безразличием. Чусовая блеснет гладью воды, стая птиц просвистит крыльями над ней.
Дым доменных печей сталелитейных заводов Приуралья сменится ширью Волги. Степная кобылица, пришедшая на водопой к омуту притока, шумно фыркнет, запрядет ушами и скосит глаза на утренний небосвод.
Надо спешить! Поток летит…
На польском рубеже окуляры бинокля блеснут отражением, пан пограничник поприветствует утро, идущее на Европу.
Поток ширится, строго направленные стрелы немецких автобанов сменяет картинка водных каналов Венеции с гондолами возле безлюдных причалов.
Слегка крутанув у пика Эйфелевой башни, оставив внизу Нотр-Дам де Пари, он устремляется в сторону туманного Альбиона, к другому берегу Ла-Манша.
***
Тишину раннего утра и размеренного полумрака комнаты нарушил звук тронувшегося лифта. Консьерж делал утренний обход. Не торопясь,занял место в вестибюле.
Из-за приоткрытого окна доносились новые звуки, квартал еще не проснулся, но неясное движение, исподволь меняло улицу.
Шум паркующихся машин говорил, что день пришел, уснуть не удастся, пространство утренней улицы заполнится суетой. Через полчаса на площади откроется базар с раскладными прилавками. Можно сходить к палаткам и посмотреть, как домохозяйки щепетильно выбирают морковь. Они, французы, чокнутые и замечательные! Им подавай на разные блюда разную морковь! Щепитильны в рецептах. Почитатели кулинарных тонкостей! Забавно смотреть, как они перебирают пучки свежей зелени и обязательно их нюхают, как в сказке «Карлик Нос».
«С тех пор, как приехали, почти не выходили из квартиры. Купить свежих фруктов и цветов? Сделать сюрприз жене! Но как пройти мимо консьержа? Надо побороть смущение от его обязательного поклона. Старик наблюдает за порядком. А кажется, что он следит, назойливо присматривает именно за мной…»
Много лет назад он выбегал из подъезда своего дома, скатившись по лестнице с пятого этажа, и натыкался на взгляд из-под надвинутого на глаза платка. Не чувствуя ног, проносился мимо скамьи, звонко здоровался. Знал: если остановится, то получит замечание, потому что он, хулиган, виноват в пропаже газет и открыток к ноябрьским праздникам. Старая соседка не хотела понимать, что газеты он не читает, а по почтовым ящикам не шарится наперекор убеждениям подъезда, ему не нужны чужие письма!
Клод Рюше.
Клод Рюше занимал должность консьержа. За далью лет из памяти стерлись молодые годы его рабочей биографии в автомастерской. В то время студенческие волнения всколыхнули Францию. Одна из шумных демонстраций переросла в буйство толпы из молодых повес. Превратившись в уличных громил, они неистовствовали, переворачивали машины и били витрины. Автомастерской не стало за несколько минут. Бутылка с «коктейлем Молотова» влетела в окно, промасленная ветошь подыграла прожорливому пламени. Рюше оказался на улице, лишившись работы маляра, невзлюбил «левых» и с тех пор плевался, когда видел газету «Юманитэ».
Его тетка, много лет работавшая кухаркой у домовладельца, похлопотала за племянника. Он получил место консьержа, сменив неряшливого ломбардца. Предшественник грешил страстью к вину и неумеренностью в поедании острых закусок. Вокруг стеклянной будочки стояло облако далеко не приятного запаха перегара и чеснока. Портьеры отдавали пылью, а денег на прачечную с постояльцев взималось изрядно. Жильцы были недовольны, он был смещен. Когда ломбардец съезжал из маленькой квартирки, состоящей из двух комнаток и каморки-кухни, он изрядно выпил. На прощание обругал всех буржуа мира,желая им всяческих невзгод, а вместе с ними – и своему преемнику.