Сомнения любви (Любовь к Пропащему Лорду)

Патни Мэри Джо

Когда они приблизились к концу аллеи, Мария перевела лошадь на шаг. Адам сделал то же. Когда они повернули назад, Мария похлопала гнедую кобылу по шее.

— У вас действительно отличные лошади, Эштон.

— Я и сам удивился, когда понял, насколько хорошо разбираюсь в лошадях, хотя я думаю, что благодарить за свои знания, как и за обитателей своих конюшен, должен Мерфи. — Адам медленно окинул Марию взглядом, любуясь ею. — Ты выглядишь прелестно в этом костюме. Не все блондинки могут позволить себе темно-коричневый цвет.

Не

обращая внимания на восхищение в его голосе, она сказала:

— Должно быть, к тебе возвращается память о том, что модно и что нет. Ты еще что-нибудь вспоминаешь?

— Похоже, я лучше помню вещи и понятия, нежели людей. — Он вздохнул. — Я думал, а вдруг что-нибудь из увиденного мной в доме запустит заклинивший механизм, и воспоминания польются сплошным потоком. Я надеялся, что вспомню все разом, но с каждым днем такой сценарий развития событий кажется мне все менее вероятным.

— Возможно, когда вернется Дженни, все встанет на свои места, — сказала Мария, тщательно следя за интонациями.

Он пожал плечами:

— Может быть. К тому времени как мы приедем в Эштон-Хаус, лакей уже должен вернуться с ответной запиской от твоего нотариуса. Полагаю, что ты наследуешь все, чем владел твой отец, даже если он не оставил завещания. Ведь ты — его единственная наследница.

— Скорее всего, но наличие завещания серьезно упростило бы процедуру. Я знаю, что он собирался составить завещание, но не знаю, было ли у него время посетить нотариуса перед… перед смертью. — Когда, интересно, она сможет произносить эти слова без внутреннего содрогания?

— Ничто не может заменить ушедшего в небытие родителя, но он оставил тебе неплохие средства к существованию, — тихо сказал Адам.

— Чистой воды удача, — улыбнулась Мария. — И я благодарна ему. Теперь я мисс Кларк — хозяйка Хартли-Мэнора, и сознание того, что я — настоящая помещица, творит чудеса с моей самооценкой.

Назад по Роттен-роу они ехали очень медленно, поскольку ни ему, ни ей не хотелось завершать прогулку. Мерфи ехал следом на некотором отдалении. Адам был прав: присутствие конюха помогало держать в узде неуемные желания. И тем не менее она не могла не замечать того, что Адам едет всего лишь в нескольких футах от нее, как не могла не замечать того, что их время уходит.

В парке прибавилось всадников. Джентльмен с военной выправкой проехал рысью мимо них на красивом жеребце, а впереди несколько человек ехали в шеренгу неспешной трусцой. Трудно было поверить в то, что парк расположен в центре Лондона. Деревья справа заслоняли от них улицы города, а по левую сторону на тихих водах узкого искусственного озера Серпентайн мирно крякали утки. Внезапно Мерфи закричал:

— Сэр, за деревом стрелок! Прочь с дороги!

Мария стремительно обернулась и увидела, как зловеще блеснула на солнце сталь направленного на них дула. Адам пришпорил коня, бросившись вперед, навстречу ружейному дулу, прикрыв собой Марию.

— Давай! — крикнул он, стегнув

ее кобылу плетью.

Гнедая кобылка сорвалась с места, словно встревоженная лисица, в тот момент, когда утреннюю безмятежность расколол звук выстрела. Пока Мария пыталась выровняться в седле, Адам нагнал ее и оказался рядом.

Мария справилась с ситуацией достаточно быстро и, оглянувшись через плечо, увидела, как Мерфи мчится в сторону зарослей с пистолетом в руке. Мужчина с военной выправкой тоже заряжал оружие.

Последовал еще один выстрел. У Марии было ощущение, что пуля просвистела совсем рядом в тот момент, когда они с Адамом, не сговариваясь, пригнулись, припав к шеям несущихся во всю прыть лошадей. Они успели проскакать половину аллеи, когда Адам перевел коня на шаг.

— Теперь ему нас уже не достать.

По хмурому выражению его лица можно было догадаться, что он предпочел бы сейчас преследовать стрелявшего заодно с Мерфи и незнакомым военным, а не спасаться бегством. Но с ним была Мария, а ее безопасность была для него превыше всего. Превыше азарта погони, гордости и даже желания не упасть в ее глазах, удирая от своего потенциального убийцы.

— Какому безумцу пришло в голову стрелять в незнакомцев в парке?

— Я не знаю. — Он прикоснулся к правому плечу, и пальцы его окрасились кровью.

Мария вскрикнула, увидев красное пятно на его рубашке.

— Адам, у тебя кровь течет!

Он озадаченно посмотрел на свои окровавленные пальцы.

— Я не заметил, пока ты не сказала. Плечо жжет, но я не чувствую, что оно прострелено.

Напуганная тем, что он серьезно ранен и находится в шоке, она соскочила с лошади.

— Слезай с коня. Я хочу осмотреть рану.

Он повиновался, морщась от боли. Мария помогла стянуть сюртук с правого плеча. На правом рукаве рубашки имелась дыра, и крови было много. Она разорвала ткань и увидела, что пуля задела кожу.

— Наверное, рана не опасна, если в нее не попадет инфекция. Если ее промыть и мазать целебной мазью, она должна быстро затянуться.

— Хотя зрелище противное. — Он окинул взглядом плечо. — Не могу сказать, что вид собственной крови мне нравится.

— Я тоже не могу сказать, что мне нравится вид твоей крови. — Она достала носовой платок и сложила его вчетверо, затем развязала шейный платок Адама. — Хорошо, что шарфы достаточно длинные для того, чтобы их можно было использовать в качестве бинтов.

— Кто знал, что мода может быть практичной? — Он говорил шутя, но вздрогнул, когда она прижала сложенный носовой платок к ране. — Уорфу не понравится, что я испортил сюртук.

Она забинтовала рану шейным платком, затем помогла ему накинуть сюртук, чтобы рана и кровь были не так заметны.

— Уорф так обрадуется тому, что ты жив, что переживания насчет сюртука отойдут на второй план. Попади пуля несколькими дюймами ниже, и ты мертвец.

Между тем к ним подъехали конюх и военный.