Сомнения Мегрэ
Шрифт:
На том конце провода повисла тишина. Мегрэ готов был поклясться, что это осуждающая тишина. Должно быть, доктор Стейнер не любил полицию.
— Ксавье Мартон, — продолжал Мегрэ, — у меня в кабинете вел себя как совершенно нормальный человек.
Однако…
— Однако? — переспросил доктор.
— Я не психиатр и после того, как выслушал его, хотел бы узнать, имел ли я дело с человеком неуравновешенным или…
— Что вы называете «неуравновешенным»?
Мегрэ, красный от раздражения, крепко сжимал в руке трубку телефона.
— Если у вас, доктор,
— Я тоже дал ему уйти из моего кабинета.
— То есть вы не считаете его сумасшедшим?
Вновь молчание.
— Что вы думаете о его рассказе про его жену? Здесь он не успел закончить свою историю…
— Я не осматривал его жену.
— А с его слов вы не составили никакого впечатления…
— Впечатления?
— Вам больше нечего добавить?
— Сожалею, нечего. Простите, меня ждет пациент.
Мегрэ швырнул трубку на рычаг с такой силой, словно хотел расшибить ее о голову врача. Потом, почти мгновенно, его ярость улеглась, он пожал плечами и даже улыбнулся.
— Жанвье! — крикнул он так, чтобы его услышали в соседнем кабинете.
— Да, патрон.
— Сходи в универмаг «Лувр», поднимись на этаж, где продают игрушки, и, изображая покупателя, найди мужчину, который руководит этим отделом. Возраст: от сорока до сорока пяти, брюнет, на губе волосатая бородавка.
— И что мне у него спросить?
— Ничего. Я хочу узнать, соответствует ли заведующий отделом этому описанию и зовут ли его Ксавье Мартон.
Кстати, если это он, прояви интерес к железным дорогам, чтобы его разговорить. Понаблюдай за ним, и все.
— Это о нем вы сейчас говорили по телефону?
— Да. Ты слышал?
— Хотите узнать, чокнутый он или нет?
Мегрэ только пожал плечами. В другой день он, возможно, забыл бы о визите Мартона через несколько минут после его ухода. В уголовной полиции привыкли принимать сумасшедших и полусумасшедших индивидов обоего пола, считающих себя призванными спасти мир от гибели, и тех, кто убежден, что таинственные враги покушаются на их жизнь или на тайны, которыми они владеют.
Специальная бригада, «криминалка», как ее называют в обиходной речи, не психиатрическая больница и подобными личностями занимается лишь в том случае, когда они нарушают закон, а это, к счастью, случается далеко не всегда.
Было около полудня. Комиссар подумал, не позвонить ли Пардону, но сказал себе, что не стоит — в утреннем визите не было ничего такого, что отличало бы его от сотни подобных, бывших в прошлом.
Почему он подумал о таблетках, которые жена должна была принимать перед едой? Из-за фосфата цинка, который Ксавье Мартон якобы обнаружил в шкафчике, где хранятся швабры. Где же мадам Мегрэ прячет свое лекарство, не желая волновать мужа?
Заинтригованный этим вопросом, он пообещал себе обыскать всю квартиру. Должно быть, она долго размышляла,
Выходя, он заметил на столе конвертик с белым порошком и отнес его Люка:
— Отдай в лабораторию. Пусть во второй половине дня скажут мне, что это такое.
Выйдя на набережную, он почувствовал себя зябко, поднял воротник пальто, сунул руки в карманы и направился к автобусной остановке.
Ему очень не понравился доктор Стейнер, о котором он думал гораздо больше, чем о специалисте по игрушечным поездам.
Глава 2
Страховой агент
Как и в течение многих и многих лет, ему не пришлось стучать в дверь — она открылась в тот самый момент, когда он ступил на коврик перед ней. Мегрэ даже не помнил, когда в последний раз пользовался звонком.
— Ты рано, — заметила жена.
И тут же слегка нахмурила брови, как происходило всегда, когда замечала, что он озабочен. Из этого правила также не бывало исключений. Она улавливала малейшее изменение его настроения и, если не задавала прямых вопросов, все же пыталась угадать, что его беспокоит.
В данный момент это был вовсе не визит продавца игрушечных железных дорог. Возможно, в автобусе Мегрэ о нем еще думал, но озабоченное, чуть меланхоличное выражение его лица было вызвано воспоминанием, всплывшим у него в памяти, когда он сделал остановку на площадке третьего этажа. Прошлой зимой старуха, жившая в квартире над ними, когда он приподнял шляпу, приветствуя ее, случайно встретив перед комнаткой консьержки, сказала:
— Вы бы сходили к доктору, месье Мегрэ.
— Я плохо выгляжу?
— Нет. Я даже не обратила внимания на ваш вид.
Ваши шаги на лестнице стали тяжелее, и через каждые четыре-пять ступенек вы делаете короткую остановку.
Нет, к Пардону он через несколько недель пошел вовсе не из-за нее, но она тем не менее оказалась права. Стоило ли объяснять жене, что именно из-за этого воспоминания он выглядел таким отстраненным.
Мадам Мегрэ еще не накрыла на стол. Как и обычно, он бродил из столовой в гостиную и почти неосознанно открывал ящики буфета, приподнимал салфетку, прикрывавшую ларчик, в котором они держали всякую мелочь.
— Ты что-то ищешь?
— Нет.
Комиссар искал лекарство. Это его интриговало. Он задавался вопросом, найдет ли тайник.
И потом, Мегрэ действительно был не в духе. А что, он не имеет права похандрить в холодный серый зимний день? Он пребывал в таком настроении с самого утра и не считал его таким уж неприятным. Вполне можно быть ворчливым, не будучи при этом несчастным.
Ему не нравились быстрые взгляды украдкой, которые на него бросала жена. Они вызывали у него чувство вины, тогда как он ни в чем не был виноват. Что ей сказать, чтобы успокоить? Что Пардон рассказал ему о ее визите?