Сомнительная полночь
Шрифт:
В это время Маркхэм увидел Пола Мэллориса, который, спотыкаясь, шел по Галерее. На руках он нес тело девушки, его голова была замотана окровавленной тряпкой.
– Пол, что за чертовщина?
– Шона, - тяжело дыша, сказал Пол.
– Ловушка. Мне бы следовало опасаться этого. Она меня чуть не прикончила, с помощью взвода андроидов.
– Кто убил ее?
Пол мрачно посмотрел на бледное, усталое лицо Маркхэма:
– Я... Она больше не была настоящей Шоной. Я хочу похоронить ее как положено, когда все это закончится, Джон. Я язычник и чертовски сентиментален!
Он осторожно положил ее в тени большой старинной пушки.
– Пол, Христа ради! Что происходит снаружи?
– Ох, да!
– Пол Мэллорис, казалось, был как во сне.
– Андроиды-убийцы повсюду. Хорошо, я захватил с собой достаточно людей, чтобы пробиться сюда.
Стрельба усилилась, и теперь это был сплошной поток выстрелов. Шальные пули уже залетали даже в Египетскую Галерею и рикошетировали от стен с противным, тревожным визгом.
– Бывший Соломон, - сказал Проф. Хиггенс и моргнул, когда пуля попала в статую, возле которой он стоял, - сообщил нам, что Музей окружен... Вы могли бы сказать, что он преувеличивает?
Пол зевнул и посмотрел на Профа отсутствующим взглядом:
– Я думаю, что нет.
– Неожиданно он улыбнулся
натянутой улыбкой.
– Андроиды не запрограммиро
ваны, чтобы преувеличивать.
Пол вскочил на ноги, пошатываясь.
– Забыл сообщить вам новости, - проговорил он.
– Даже не знаю почему. Центральное Бюро сильно защищено; мы потеряли много людей, но взяли его. Он опять зевнул.
– Спасибо Господу за подкрепление.
– Какое подкрепление?
– Граждане Лондона, - ответил Пол.
– Им надоело быть просто зрителями. Может быть, их стало немного раздражать то, что андроиды начали стрелять в них. Сейчас, я думаю, Освободительная Армия насчитывает тысяч пять человек.
– Они присоединяются к нам?
– недоверчиво воскликнул Хелм.
– Они в самом деле присоединяются к нам?
– Таково общее впечатление, - пробормотал Пол. Неожиданно он сел на пол.
– Становлюсь рассеянным, Джон. Надо было раньше сказать, что я послал за резервным батальоном, когда увидел, что они окружают Музей... Думаю, что эти проклятые убийцы теперь уже сами окружены... Забавно, как вы считаете?
– Забавно?
– восхищенно зарычал Проф.
– Живые андроиды! Еще как забавно! Это самая чудесная и остроумная шутка из всех, что я слышал!
– Вивиан, - сказал Маркхэм.
– Попробуйте сделать что-нибудь для Пола, ладно? А мы все поможем удержать андроидов, пока резервная группа не подоспеет.
В этот момент раздался звон разбитого стекла, и граната, крутясь, покатилась по полированному полу Египетской Галереи и остановилась у самого подножия стоящей рядом с ними статуи. Какую-то долю секунды все смотрели на гранату, как парализованные. Потом, не успели они прийти в себя, Пол Мэллорис собрал последние силы и прыгнул. Его тело упало на гранату почти одновременно с тем, как она взорвалась. Взрыв разорвал его пополам, а статуя раскололась на куски.
И тут же в конце Галереи появилась группа андроидов-убийц. Маркхэм сразу начал стрелять. После первой очереди упали четыре андроида. Когда его магазин опустел, Проф. Хиггенс и Хелм Криспин уже стреляли со всей возможной скоростью.
Другая граната полетела по Галерее. Хелм Криспин перехватил ее, приподнялся и швырнул назад. Но как только граната вылетела из его руки, в голову ему попала пуля.
Граната взорвалась среди андроидов, разметав часть из
Проф. Хиггенс с трудом поднялся на ноги, придерживая раненую руку.
– Голос свободных людей, - сказал он таким тоном, как если бы испытывал нечто невозможное.
– Впервые в жизни я такое слышу... Джон, слушай! Слушай! Голос свободных людей!
Маркхэм отыскал в дыму Вивиан и Марион-А. Вивиан он нашел за маленьким, но тяжелым сфинксом; Марион-А укрылась за саркофагом, откуда она весьма успешно использовала свой автоматический пистолет.
К этому времени в Египетской Галерее стало светлее.
– Живые андроиды!
– воскликнул Проф. Хиггенс, глядя через полуразбитое окно на темное, серое небо.
– Уже почти светает.
– С тобой все в порядке, Вивиан?
– Да, Джон... Что с бедным Полом?
– Не смотри, - жестко сказал Маркхэм.
– Ничего поделать уже нельзя. Пойдем-ка.
– Обняв, он повел ее в сторону.
– Джон, - ласково сказала Вивиан.
– Ты был прав. Ужасно прав, дорогой враг. Люди не должны жить только для того, чтобы гнаться за счастьем. Я точно не знаю, но, может быть, счастье именно в тех вещах, которые мы отрицали, - в работе и ответственности. В воспитании детей и в верной любви. Он поцеловал ее и засмеялся.
– Ты в душе истинная викторианка, - сказал он.
– И в то же время пламенная революционерка.
– Джон, дорогой, я люблю тебя. Но я совершенно беспомощна. Я не знаю, как делать даже простейшие вещи, - я не умею готовить и стирать. Но если ты наберешься терпения и дашь мне время, я научусь, Джон. Я научусь, как быть целиком и полностью женщиной. Если ты возьмешь меня, я бы хотела выйти за тебя замуж.
Она вдруг засмеялась, и смех ее звучал почти весело.
– Мне не следовало бы это говорить, да? Но я теперь очень много чего хочу. Даже детей. Твоих детей. Конечно, у меня никогда не получится, но я постараюсь, постараюсь быть похожей на Кэйти. Очень-очень постараюсь.
– Тебе надо быть просто Вивиан, - мягко сказал он.
– Той Вивиан, которую мы сейчас оба начинаем понимать.
Пока он говорил, в Галерею вошли люди с фонарями. Люди, одетые пиратами, клоунами, королями, бандитами, святыми и дикарями. Люди, которые впервые в жизни сражались за что-то, во что они верили достаточно сильно, чтобы отдать за это свои жизни. Но они были живы. Они были более живые, чем когда-либо раньше, эти мужчины в карнавальных костюмах и с грязными лицами, с надеждой в сердце и с новой силой в усталых телах. Проф. Хиггенс бросил взгляд на Маркхэма и Вивиан и пошел навстречу бойцам Освободительной Армии. Тихо сказав им несколько слов, он вышел вместе с ними.