Сомнительная репутация
Шрифт:
— Нашел дневник.
Энтони тихо присвистнул:
— Поздравляю. Полагаю, ты вырвал страницы, которые важны для тебя, миссис Лейк и твоего клиента?
— В этом не было необходимости. Кто-то бросил чертов дневник в огонь до того, как я нашел его. Узнать его можно, но прочитать что-нибудь — уже нет.
— Понятно. — Энтони задумчиво провел рукой по волосам. — Тот, кто убил Феликса и забрал дневник, хотел показать тебе, что ты должен прекратить расследование?
—
— Начиная это дело, ты говорил, что в дневнике упоминаются несколько человек. Любой из них мог убить Холтона Феликса и потом уничтожить записи.
— Конечно.
— Как Невилл отнесся к новости?
— Я еще не сообщил ему о последних событиях.
Энтони с любопытством посмотрел на него:
— И что дальше?
— Иду спать, вот что дальше.
— Я собирался отправиться к себе, когда услышал, что у наших дверей остановилась роскошная карета. — Энтони усмехнулся. — Поначалу я даже решил, что кто-то ошибся адресом. И тут увидел, что ты выходишь из нее.
— Карета принадлежит клиентке Лавинии. — Тобиас сделал несколько глотков бренди. — Бывшей клиентке.
— Потому что дневник найден?
— Нет. Потому что Лавиния отказала ей. Отказалась принять гонорар.
— Не понимаю. — Энтони встал перед камином. — Какого дьявола миссис Лейк отказалась от положенного ей гонорара?
Тобиас осушил бокал и поставил его на подлокотник кресла.
— Она сделала это из-за меня.
— Из-за тебя?
— Понимаешь, это дело принципа.
Энтони озадаченно посмотрел на него:
— Нет, не понимаю. Не обижайся, Тобиас, но ты как-то бестолково объясняешь. Ты сколько сегодня выпил?
— Мало. — Тобиас постучал пальцем по бокалу. — Лавиния отказалась от клиентки, обвинив ее в том, что та подвергла меня сегодня опасности.
— Объясни, пожалуйста.
Тобиас объяснил. Когда он закончил, Энтони долго смотрел на него.
— Так-так-так, — сказал он наконец.
— Лавиния вспыльчива, а клиентка вывела ее из себя.
— Это очевидно. Тобиас пожал плечами:
— Полагаю, моя партнерша уже жалеет о своем поступке.
Энтони вопросительно выгнул бровь:
— Почему ты так считаешь?
— Выходя из кареты, Лавиния сказала, что я опять виноват во всех ее проблемах.
Энтони кивнул:
— Довольно разумный вывод.
— Ты, кажется, говорил, что собирался домой.
— У тебя сегодня отвратительное настроение, да?
— Пожалуй, так.
Энтони осмотрел его с ног до головы.
— Ты сказал, что переоделся после потасовки в переулке?
— Да.
— Значит,
Тобиас прищурился.
— Если, по-твоему, у меня сейчас плохое настроение, то продолжай свои расспросы и вскоре заметишь, что оно еще больше ухудшится.
— Вот мы наконец и добрались до сути дела. Ты поцеловал миссис Лейк, и она наградила тебя за это пощечиной.
— Миссис Лейк не дала мне пощечины.
Энтони широко раскрыл глаза:
— Черт побери, только не говори, что ты… что ты… С миссис Лейк? В карете? Но ведь она леди. Как ты мог?
Тобиас пристально посмотрел на него.
То, что Энтони увидел в глазах шурина, заставило его замолчать и поспешно заняться углями в камине.
Высокие напольные часы неумолимо отсчитывали последние часы перед рассветом.
Тобиас поудобнее устроился в кресле, раздраженный тем, что ему читает нотации молодой человек, никогда еще серьезно не увлекавшийся женщиной.
Спустя некоторое время Энтони кашлянул.
— Ты знаешь, что она собирается в театр завтра вечером? — Он бросил взгляд на часы. — Вернее, уже сегодня, да? В любом случае ты можешь тоже там появиться. Они с Эмелин приглашены в ложу леди Уортхэм. Будет вполне уместно, если ты посетишь их в ложе.
Тобиас усмехнулся:
— Неужели?
— Не беспокойся, — продолжил Энтони. — Я ни за что не оставлю тебя одного в таких обстоятельствах. Тебе явно нужен спутник. Буду рад составить тебе компанию.
— А, так вот в чем дело.
Энтони невинно посмотрел на него:
— Прошу прощения?
— Ты хочешь пойти завтра в театр, потому что там будет мисс Эмелин. И тебе нужен повод, чтобы зайти в ложу Уортхэмов.
Энтони напрягся:
— Эмелин завтра представят на рынок невест. Лавиния надеется завлечь достойного жениха, помнишь?
— В жертву этому принесен Аполлон. Как же, помню.
— Вот именно. Эмелин так очаровательна и так умна! Боюсь, план Лавинии принесет свои плоды.
Тобиас поморщился. Энтони встревожился:
— Нога сильно болит?
— Меня беспокоит не нога, а разговор о фруктах.
При этом Тобиас подумал, что нога-то как раз совсем не беспокоит его. Бренди, несомненно. Только теперь он вспомнил, что перестал чувствовать обычную боль еще раньше, когда предавался любви с Лавинией. «Ничто так не отвлекает мужчину от боли и неприятностей», — удовлетворенно решил Тобиас.
Энтони озадаченно смотрел на него:
— Ничего не понимаю. При чем тут фрукты?