Сомнительные ценности
Шрифт:
— Это не ксенофобия! — взвился Андро. — Это художественная, профессиональная оценка — мое резюме, понятно? Мальчишка все испортит, поверь мне на слово.
— Да, Сэм, отличная идея, так и сделайте, — кивнула Изабель, соглашаясь с предложением, сделанным на другом конце провода. — Жду известий от вас.
Она положила трубку и снова повернулась к Андро:
— Сэм собирается попросить звукорежиссера поработать с Марком и после этого устроить еще одну звукозапись, но я думаю, что в любом случае этот парень — то, что нужно. У него есть
Андро был вне себя.
— Харизма! У этой пресной лепешки? Да этот юнец — просто шут гороховый. Он провалит нам весь фильм!
Изабель задумчиво посмотрела на него.
— Мы устроим еще одну пробу, — упорствовала она, — и тогда решим окончательно. Ты настоял на своем с Андриной Гордон, Андро. Не можешь же ты каждый раз выигрывать.
В глубине души Изабель подозревала, что Андро считал смуглого, красивого Марка Соля слишком опасным конкурентом. Он претендовал на то, чтобы самому в роли Алана Брека стать главным романтическим героем фильма, и не мог примириться с тем, что лавры, которые он приготовил для себя, стяжает какой-то малоизвестный юнец.
— Имя Андрина — женский эквивалент Андро, не правда ли? — мстительно ухмыльнулся Андро. — Может быть, это судьба сводит нас с ней? Как ты думаешь, Иззи, дорогая?
— Я думаю, что тебе следует побольше заниматься своей собственной ролью, герой-любовник, — ехидно напомнила Изабель. — Такой красавец мужчина, как ты, должен сыграть на самом высоком уровне.
— Я так рада, что вы смогли прийти к нам сегодня, накануне пасхальных каникул, — сказала Фелисити, принимая плащ Катрионы и вешая его в гардеробной просторного дома Финли. — Я должна принести вам свои извинения и хочу сделать это как можно скорее.
— Извинения? — повторила Катриона, разыгрывая неведение. — За что?
Фелисити начала подниматься по лестнице, полуобернувшись к своей гостье:
— Я скажу вам после того, как мы немного выпьем. Брюса еще нет дома, дети заняты уроками, так что у нас до ужина еще есть полчасика или около того. Других гостей не будет. Надеюсь, вы не обиделись, что мы пригласили вас на обычный семейный ужин.
— Наоборот, я очень довольна, — заверила ее Катриона. — Уехав из дому, я ужасно скучаю по семейным трапезам и домашней еде.
— Сюда, пожалуйста, — Фелисити распахнула двери в гостиную.
В очаг в стиле Адама был умело вмонтирован газовый камин, в котором сейчас поблескивало уютное, ровное пламя. Огромный букет нарциссов, стоящий на столике возле дивана, радовал и глаза, и обоняние. Обитая ситцем пастельных тонов комната, украшенная современными натюрмортами, сияла свежестью и весельем. Катриона уже была здесь, но тогда гостиная была полна людей и назойливой трескотни, сейчас же здесь было светло, тихо и уютно.
— Какая прелестная комната, — искренне одобрила Катриона. — У вас прекрасный вкус.
— Господи, неужели вы и вправду так считаете? — воскликнула
— Это именно то, что нужно, — подтвердила Катриона, устраиваясь в предложенном ей уголке дивана. — Но все-таки я до сих пор не понимаю, за что вы должны передо мной извиняться.
— За то, что была подозрительной старой коровой, вот за что, — как ни в чем не бывало объяснила Фелисити, наливая вино в бокалы на высоких ножках. — За то, что смотрела не в ту сторону, куда нужно было смотреть.
— Если имеется в виду подозрение о моей связи с Брюсом, тогда все о’кей, извинения принимаются, — засмеялась Катриона и взяла из рук хозяйки бокал. — И если сегодня вы пригласили меня в виде компенсации, тогда я, пожалуй, отчасти могу даже радоваться тому, что вы подозревали именно меня.
— Вы еще не видели мою семейку во всей красе. Но должна сказать, вы на удивление спокойно отнеслись к тому, что на вас едва не наклеили ярлык дурной женщины, — заметила Фелисити, усаживаясь на другой конец дивана. — А кстати, откуда вы вообще знаете, что я вас подозревала? Неужели это было так заметно?
— Нет, — усмехнулась Катриона, — просто мне рассказала Элизабет.
— Болтливая старая гусыня! — возмутилась Фелисити. — Как она могла!
— Не сердитесь на нее, — поспешно заступилась Катриона. — Между прочим, она говорит, что вы — чистое золото.
— В самом деле? — Фелисити немного смягчилась. — Ну ладно, что ни делается, все к лучшему.
— По крайней мере теперь мы обе знаем, что думаем друг о друге, — сказала Катриона, — то есть если вы уже не видите во мне падшую женщину.
— Конечно, нет, но, вынуждена признаться, вы для меня все еще загадка.
— Элисон, наоборот, утверждает, что я прозрачна, как стекло.
— Ну, она, разумеется, знает вас лучше, чем я. Лично мне трудно понять, почему такая яркая и необыкновенная девушка, как вы, не выходит замуж и хоронит себя в банке, вот и все. Наверно, я слишком старомодна.
— Скорее, у вас просто не слишком широкие взгляды. Я готова поспорить насчет эпитетов «яркая и необыкновенная», но даже если они справедливы, то почему в таком случае я не могу работать в банке точно так же, как в любом другом месте?
— Нет-нет, конечно, можете. Просто я не могу избавиться от мысли, что это не слишком вдохновляющее занятие для особы, которой внутренне присущи блеск и очарование.
— Во мне нет ни капельки блеска! Я — простая фермерская дочка, выросла среди коров и овец, под звук тракторов. Иногда сама удивляюсь, что я делаю среди вас, искушенных городских грешников.