Сомниум
Шрифт:
Здесь вместо комнат-шестигранников вокруг лифта был большой просторный холл. Получив доступ в юнит генетика, я оказалась в белой комнате. Тодд Макмиллан в своем черном костюме, словно тень, стоял в ее дальнем конце. Он не сразу обратил на меня внимание. Я осмотрелась. Эйрскрин и белый диван — больше в комнате ничего не было.
— Малин, рад вас видеть! — сказал генетик, складывая руки на груди.
Я молчала. В последнее время мне было неприятно его видеть.
— Присядьте, нам предстоит разговор, — он медленно направился в мою сторону.
—
Он молча приблизился ко мне. Его глаза были, как всегда, спокойны, а губ касалась полуулыбка.
— Я пришла за сывороткой молодости. Вы ведь предоставите ее мне, не так ли?
— Бесспорно, Малин. Она будет вашей. Могу я предложить вам чай или закуски?
— Воды, — ответила я резко.
— Домовой-лаборант обо всем позаботится. Только посмотрите на Молли. Ее создали специально для меня. Это единственный домовой, который все уже знал про привычки своего хозяина еще до встречи с ним. А у меня их, признаться, накопилось, — он ухмыльнулся и снова пригласил меня присесть.
Мы сели на белый диван.
— Молли, принеси порцию эко-дыма, чай и что-нибудь поесть, — дал команду Тодд светящейся ладони, а потом добавил: — Молли великолепна, при необходимости она может создавать дополнительные копии себя, чтобы выполнять несколько заданий одновременно. К тому же она наделена способностью ирать на музыкальных инструментах.
Меня все это начинало злить. Я пришла за сывороткой, а он будто специально тянет время. В черный список его!
Голубая ладонь подлетела ко мне и поднесла стакан с водой. Одновременно с этим такая же ладонь с порцией эко-дыма повисла у самого носа генетика. Третья ладонь приземлилась рядом с диваном и приняла форму небольшого столика. Еще несколько ладоней поставили перед нами пирожные, фрукты и чай.
Я молчала, не глядя на ученого. Мы просидели в тишине некоторое время. Наконец, генетик произнес:
— Малин, у нас для вас новость.
— Уж не знаю теперь, хорошо это или плохо.
— Хорошо, для нас это очень хорошо. Для всего мира это очень хорошо.
— Ясно. Значит, для меня не очень. Как выяснилось, мне и вам не может быть хорошо одновременно.
Он опять скривил свои губы в натянутой полуулыбке. Я была готова разрыдаться. Генетики получили от меня все, что хотели, и в результате сделали безрадостным пользователем. Это не укладывалось в голове. Теперь меня выворачивало от этих его загадочных неторопливых фраз.
— Вы беременны, Малин. В вашем чреве находится уникальный зародыш — плод любви, полученный впервые за последние сто лет. Вечная жизнь совсем скоро перестанет быть мечтой. Теперь мы знаем, отчего пробуждается Сомниум, осталось только подсадить на любовь всех пользователей планеты. И это совсем не трудно. Мы сделаем чувство любви популярным, и все закрутится, — сказал он мечтательно.
— Но я не хочу рожать!
— Не понимаю, Малин! В вашей программе изначально стояло продолжение рода. Конечно, с такой новостью нелегко свыкнуться. С вами будут работать
Я слышала его слова, доносящиеся из белой плотной пелены этой комнаты. Они, словно Молли, делали копии себя и повторялись, вылетая, как кольца эко-дыма, из его неторопливого рта. Психологи, врачи, самый ценный пользователь, продолжение рода…
— А что с сывороткой молодости? — перебила я.
— В состав эликсира входят некоторые компоненты, которые могут нежелательным образом сказаться на здоровье плода. Мы не можем так рисковать. Сразу же после родов вы сможете увековечить свою красоту.
— Мы так не договаривались! — от беспомощности я готова была закричать.
— Сейчас, Малин, постарайтесь не нервничать, вам нужен покой, отдых, сбалансированное питание. Наши диетологи и психологи всегда будут на связи. Мы все являемся ступеньками на пороге к великим открытиям. Будьте терпеливы.
— Я не хочу быть ступенькой! Я хочу быть прежней!
Мне хотелось наброситься на него, но я лишь сжала кулаки и закусила губы. Разговор был окончен. Молли делала копии себя, приступая к уборке посуды со стола.
— Если бы мы сейчас были на Спеспереннис, я бы швырнула этот стакан, и он разбился бы вдребезги, — в отчаянии процедила я сквозь зубы.
Тодд рассмеялся. Его обрывистый смех, ворвавшийся в комнату вместе с эко-дымом, становился громче, но вскоре резко оборвался. Повисла пауза. Генетик куда-то всматривался, как будто хотел увидеть что-то за пределами своего юнита. Наконец он добавил:
— Малин, да вы стали прямо как наш Эрон. Молли, проводи ее.
В этот же момент несколько пар кистей рук подлетели ко мне и, крепко взяв под локти, стали двигать к выходу.
— Уберите ее! — вскрикнула я. — Мне больно!
— Молли, поласковей!.. Мои извинения, она решила, что от вас исходит угроза.
Бело-голубые стальные пальцы отпустили меня, и я выбежала из комнаты.
Я быстро оборачивалась вокруг своей оси, оглядывая блестящий белым холл в поисках лифта. Но в пустынном сверкающем пространстве замечала только проходящих мимо людей и сферических роботов. Пол, потолок и стены, все сливалось в одно — в мое лицо, блекло отраженное от их поверхностей. Мои смятение и страх отпечатывались на них, как грязное пятно, искажая безукоризненный, слаженный образ.
Наконец я нашла глазами лифт и вдруг увидела Эрона, идущего мне навстречу. На нем не было одежды, но я почему-то уставилась на его лицо. В нем было что-то непривычно правильное, чуждое. И вдруг мне стало ясно: в его глазах, губах, щеках не был виден привычный кавардак. Эрон выглядел как обычный пользователь.
— Эрон? — тихо сказала я, но он, будто не заметив меня, прошел мимо.
Я обернулась и схватила его за локоть. Мои пальцы ударились друг о друга, сжав в кулаке бесплотный воздух.