Сон №9
Шрифт:
Пахнет духами и вином.
Мой отец хмурится и улыбается одновременно:
– Ты хорошо себя чувствуешь?
Я скажу тебе это сейчас или уйду навсегда.
Он усмехается:
– Ты выглядишь так, будто твоя ночь была почти такой же длинной и утомительной, как моя.
Как же ты себя любишь.
– До свиданья.
Притворное удивление пополам с обидой:
– Ты не хочешь, чтобы я где-нибудь расписался?
– О… Да. Здесь, пожалуйста…
Мой отец небрежно расписывается на квитанции.
Как бы я хотел размозжить тебе голову твоим кубком за игру в гольф.
Я хочу закричать и, кажется, разрыдаться.
Я хочу, чтобы ты знал. О том, причиной чего ты стал, о том, какой вред причинил, о той, что погибла из-за
– Э-э-эй! – Мой отец машет рукой.– Я спросил, будет ли Дои работать на следующей неделе?
Я сглатываю, киваю и ухожу от этого человека, которого никогда больше не увижу. Один раз я оглядываюсь – прикрыв глаза, он вонзает зубы в черную массу.
Выйдя из «Пан-оптикона», я покупаю пачку «Хоупа», сажусь на тумбу заграждения и смотрю, как машины тормозят и вновь разгоняются. Двадцать лет свелись к двум минутам. Я выкуриваю сигарету, вторую, третью. Атлас облаков листает свои страницы. Вороны ворошат кучку мусора. Токио – это грязный ластик. Лето улетело из города, не оставив нового адреса. Трутни в кафе «Юпитер» запихивают в себя свой завтрак. Мне хочется остановить какого-нибудь прохожего и рассказать ему обо всем, что случилось со мной за последние полтора месяца, начиная с засады у «Пан-оптикона» и заканчивая этой минутой. Ну что, вперед? Ах, я не знаю, с чего начать. Но, эй, Андзю, я сдержал свое обещание. Мне хочется, чтобы Аи сегодня работала в кафе «Юпитер». Я бы подъехал к нему на своем «харлее дэвидсоне», как Ричард Гир в «Офицере и джентльмене», и она бы села сзади, и мы бы умчались по узкой дороге далеко на север. Я смотрю, как пешеходы толпой переходят улицу, когда загорается зеленый. Иду за ними. Перехожу улицу Кита – меня переполняет разочарование от того, что наш отец оказался именно таким, каким, судя по всему, он и должен быть. Жду, когда загорится зеленый. Перехожу авеню Омэкайдо – мне стыдно, что в моих жилах течет его кровь,– жду, когда загорится зеленый. Потом снова перехожу улицу Кита. Как грустно: я нашел то, что искал, но мне это больше не нужно. Жду и снова перехожу авеню Омэкайдо. Я чувствую себя свободным. Я делаю один, два, три круга. Я слышу, как меня кто-то зовет. Подъезжает Онидзука на своем пицца-скутере. Я потерял способность удивляться, может быть, навсегда. Не знаю, чего он хочет, но не рискую повернуться спиной и уйти – вдруг ему вздумается ударить меня ножом в почки.
– Подойди-ка,– бросает он и сплевывает.– Я тебя искал.
– Ты меня нашел.
– Смотрел, как ты нарезаешь круги.
– Не круги. Квадраты.
Он теребит свой губной гвоздь.
– Хотел кое-что у тебя спросить.
Я подхожу ближе.
Большим пальцем он указывает на «Нерона».
– Томоми-сплетница говорит, что ты собираешься в Миядзаки.
– Томоми-сплетница говорит правду.
– У тебя заболела мама?
– Да.
– Как насчет бабок?
К чему он клонит?
– Не могу сказать, что я богат, как Японский банк.
– У моего отчима транспортная компания. Он сказал, что один из его водителей подбросит тебя до Осаки, а там подвернется какой-нибудь грузовик до Фукуоки.– Онидзука никогда не шутит, и едва ли он решил начать сегодня. Он протягивает мне узкий листок бумаги.– Карта, адрес, номер телефона. Будь на месте к полудню.
Я слишком удивлен – слишком благодарен,– чтобы что-нибудь сказать.
Онидзука уезжает прежде, чем я успеваю как следует поблагодарить его.
– Ты хочешь проведать свою мать в Миядзаки, но не знаешь, когда вернешься,– объявляет Бунтаро, едва я переступаю порог «Падающей звезды». Мой хозяин складывает свою «Окинава проперти уикли» с объявлениями о продаже недвижимости.– Как будто я могу сказать тебе «нет», парень! Да меня бы собственная мать убила. Да, моя жена позаботится о кошке. Как в старые времена. Ты оплатил аренду до конца октября, а задаток может пойти
В моей капсуле все так же, как было, когда я ушел отсюда двадцать часов назад. Носки, стаканчики из-под йогурта, скомканные подушки. Странно. Кошки нет, но Таракан сидит на подоконнике. Я беру распылитель с морилкой, открываю огонь, и – Таракан не двигается. Задремал? Я шевелю его уголком упаковки из-под печенья. От Таракана осталась только пустая шелуха.
«Онидзука ТрансДжапэн лимитед» находится на станции Такасимадайра, на линии Тоэй-Мита. Через ворота я попадаю в обнесенный стеной двор с платформой для погрузки и тремя средних размеров грузовиками. Сейчас только одиннадцать. Я иду обратно к станции, где открывается гигантский магазин электроники. Внутри холодно, как в феврале ранним утром. Две администраторши за справочной стойкой, похожие как близнецы, произносят «доброе утро» столь ангельски-согласными голосами, что я не решаюсь выбрать, к которой из двух обратиться.
– Э-э, будьте любезны, где я найду компьютеры?
– Цокольный этаж, третий уровень,– отвечает мисс Слева.
– Вы не против, если я оставлю у вас свой рюкзак?
– Оставляйте, пожалуйста,– отвечает мисс Справа.
Я плыву на эскалаторе вниз. Души других покупателей плывут вместе со мной. Повсюду яркие кленовые листья – осень пришла. Миниатюрные телевизоры, сферические стереосистемы, умные микроволновки, цифровые видеокамеры, мобильные телефоны, ионизирующие морозилки, влагопоглощающие обогреватели, ковры с подогревом, массажные кресла, 256-цветные принтеры. Голос над эскалатором велит не становиться на желтые линии, всегда помогать детям и старикам и выжимать максимум наслаждения из процесса совершения покупок. Товары сидят на полках и наблюдают, как мы их рассматриваем. Ни единого окна. В компьютерной секции меня приветствует одомашненный вариант Сути с пристегнутым галстуком. Его кожа блестит, как натянутый целлофан. Наверняка здесь внизу у них есть полосковые светильники, излучающие витамин «В», чтобы компенсировать полное отсутствие естественного света.
– Похоже, вы твердо знаете, что вам нужно!
– Да, я хочу сделать апгрейд для одного из своих компьютеров.
– Что ж, у нас неплохой выбор. На какую сумму вы рассчитываете?
– Э-э… Я получил грант на исследования и могу не стесняться. У меня модем двадцать пятого века – мне нужно подобрать к нему железо.
– Это не вопрос. Какой у вас модем?
– Я переиграл.
– Э-э… Один из самых скоростных.
– Да, господин, но какой марки?
– Э-э, «Суга», от «Саратога инструменте».
– Он блефует.
– Очччччччччень хорошие машины. Из какого вы университета?
– Э-э, Васэда [140] .
Я произнес волшебное слово. Он достает свою визитную карточку и кланяется так низко, что, кажется, вот-вот поцелует мне туфли.
– Фудзимото, к вашим услугам. Мы работаем по системе академических скидок. Что ж. У вас полная свобода действий – просто позовите меня, если понадобится помощь.
– Обязательно.
Я притворяюсь, что читаю спецификации новых машин, собираю пачку проспектов и выбираю компьютер, за который мог бы сесть. Я щелкаю по значку Интернета и нахожу электронный адрес Токийского полицейского управления. Записываю его на руке. Оглядываюсь кругом, надеясь, что за мной не наблюдают скрытые видеокамеры. Загружаю диск Сути.
140
Один из самых престижных токийских университетов.