Сон демона

Брюссоло Серж

– Впрочем, – бросил он напоследок, – не останавливайтесь, что бы вы ни увидели. Это дружеский совет.

Он развернулся и ушел.

– Еще один чокнутый! – выдохнула Джулия. – Ну и ну! Мы обосновались в стране чокнутых!

Мама покраснела от жары и без конца отирала лицо платком. Ее белая ирландская кожа плохо выносила солнце.

– Не волнуйтесь, девочки, – заявил папа наигранно-легкомысленным тоном. – В этой глухомани люди странные от постоянного одиночества. Но ведь они незлые.

«Да, – нервно подумала Пегги

Сью, – это миражи злые, а не люди».

Синий пес дрожал всем телом, нервно прижав уши.

Автомобиль покинул парковку и покатил по дороге, покрытой желтой пылью, простирающейся до самого горизонта. Красные изрезанные скалы выглядели красиво, но отнюдь не безопасно.

– Можно подумать, какое-то чудовище изгрызло их своими челюстями, – телепатически проворчал пес. – Вот, взгляни: как будто огромное животное оставило здесь отпечатки своих зубов. Я, допустим, могу изгрызть старый башмак, но этому зверю требуется целая страна!

«Прекрати! – подумала Пегги Сью. Она начала нервничать. – Не говори больше ничего».

Никто в машине не разговаривал. Никогда еще семье Фэрвей не случалось оказаться в столь враждебном окружении.

– Ах, вон там! – вскрикнула вдруг Джулия, ткнув пальцем в стекло. – Посмотрите: там брошенная машина!

И действительно: на обочине дороги стоял автомобиль. Дверцы были распахнуты. Ветер пустыни нанес в салон много песку, покрывавшего теперь сиденья.

– Что случилось с владельцами? – простонала мама. – Бэрни, что ты делаешь? Ты по крайней мере не вздумал остановиться?

Но ее муж уже нажал на тормоза. Все вышли, кроме мамы, которая осталась в машине и даже не отстегнула ремни. Она умоляла дочерей побыстрее вернуться.

Папа обошел вокруг занесенного песком автомобиля.

– Ты видела? – прозвучал в мозгу Пегги Сью голос синей собаки. – Вещи сложены на заднем сиденье, они еще выступают из песка. На панели управления лежит фотоаппарат, очень дорогой. Если он до сих пор не исчез, значит, воры боятся подходить близко.

– Я тоже об этом подумала, – ответила девочка. – Это плохой знак. Ты продолжаешь слышать голоса?

– Да. Жалобы и причитания. У этого песка странный запах. Живой запах.

– Живой?

– Да. Как будто это и не песок вовсе. Животное, молекулы которого рассеяны.

Бэрни Фэрвей взглянул на свою собственную машину, нахмурив брови.

– Забавно, – заметил он, включая управление, – никто не попытался завладеть этой машиной, а она совсем новая. Хорошая модель. Ни один вор даже на мотор не покусился. Просто уму непостижимо!

Он отъехал. Километров через десять Пегги Сью обнаружила второй брошенный автомобиль. На этот раз машина съехала с дороги и немного углубилась в пустыню. Песок занес ее почти полностью. Папа ничего не сказал, возможно, чтобы не беспокоить жену, которая мирно дремала, прикрыв глаза и положив затылок на подголовник.

Жара стояла такая жуткая, что Пегги удивлялась, почему кактусы не вспыхивают огнем.

Как и следовало ожидать, мотор перегрелся.

– Нужно опять остановиться, – заявил папа, –

иначе мы рискуем угодить в аварию. Я приторможу вон там, около утесов. Там есть тень.

– Девочки, я запрещаю вам выходить! – воскликнула проснувшаяся мама. – Камни наверняка кишат скорпионами.

– Скорпионы выходят ночью, – сказала Пегги, чтобы ее успокоить. – Они не любят солнце.

Бэрни Фэрвей остановил машину у скалы, похожей на гигантский каменный палец, поднятый к небу.

– А что, если нам соснуть часок, раз такое дело? – предложил отец. – Мы проехали уже не меньше полпути. Поспать никогда не помешает.

Поскольку других предложений не поступило, он открыл дверцы и разложил сиденья, чтобы на них можно было лечь. Потом поднял капот, чтобы дать мотору остыть. Через четверть часа все спали за исключением Пегги и синей собаки. Девочка оставалась настороже. Она как бы несла караул, пока остальные спали. Ведь папа, мама и Джулия понятия не имели о том, чт'o здесь происходит, да и у самой Пегги об этом было лишь смутное представление…

Осторожно, чтобы не разбудить спящих, она вышла из машины и сделала три шага по желтому песку. Собака последовала за ней.

– Ты чувствуешь? – прошептал пес у нее в голове. – Чувствуешь, как вибрирует воздух? Сейчас в нем что-то формируется.

– Что именно?

– Не знаю. Оно собирается, как детали мозаики. Это поднимается из песка. Гляди!

Предплечья девочки покрылись гусиной кожей, а в затылок ее ударил электрический разряд. Она не видела ничего, но тоже чувствовала что-то таинственное. Вдруг посреди песчаной равнины перед ней начала вырисовываться картинка. Небо походило на ткань, которую рассекли острым ножом. Образовавшаяся прореха выходила в другой мир… совсем другой. Расширив глаза от удивления, Пегги наблюдала за детьми ее возраста, тепло одетыми, в шарфах, которые весело толкались и… играли в снежки!

Она сделала несколько шагов вперед, загипнотизированная чудесным видением.

На вершине холма стояла хижина. Перед ней высился снеговик с морковкой вместо носа, а дети катались с горки на санках. Их смех доносился из «дыры», похожий на звон хрустальных колокольчиков.

– Это мираж! – мысленно взвыл синий пес. – Закрой глаза! Не смотри!

Но слабый голос животного напрасно жужжал в мозгу Пегги Сью. Она его не слышала.

«Как красиво! – думала девочка. – Похоже на рождественскую открытку».

Здесь, в пустыне, было так жарко… вдруг у Пегги появилось одно, очень властное желание: присоединиться к детям и кататься вместе с ними с ледяных горок.

У пса, стоявшего рядом с ней, шерсть встала дыбом. Забыв о собаке, Пегги отошла от скалы, пересекла дорогу и углубилась в пустыню, навстречу детям. Через прореху, разверзшуюся в небе, она чувствовала свежесть зимы. Хлопья снега вылетали из этого волшебного окна и таяли на ее лице. Как это было прекрасно! Пегги высунула язык, чтобы попробовать снег на вкус. Он казался ей гораздо вкуснее, чем самое лучшее мороженое!