Сон павлина
Шрифт:
Спустя некоторое время в мастерскую сошел и Джордано Бруно. Журналист бросился к нему с распростертыми объятиями.
– Здравствуй, дорогой Джордано. Рад видеть тебя живым и невредимым, – он так растрогался, что даже смахнул слезу. – Хочу тебя обрадовать: ты оказался совершенно прав – вселенная бесконечна, Земля вращается вокруг Солнца, это известно всем. Ты теперь можешь выдвигать любые самые сногсшибательные теории и делать самые сенсационные открытия – у нас за это на кострах не жгут, а дают Нобелевские премии. – Он склонился к Бруно и доверительно осведомился: – Как ты себя чувствуешь после костра?
– Не помню, – ответил Джордано. – А про какие открытия вы говорите? Меня беспокоит странная обстановка вокруг и ваша одежда.
– Не волнуйся, ты не в казематах инквизиции, – поспешил успокоить его журналист. – Ты среди друзей, которые всегда рады за тебя постоять.
– Как страшно всё вокруг: потолок низкий, окна большие, – Джордано с любопытством оглядел мастерскую.
– Да, а почему он говорит на русском языке? – спохватился Павел. – Он же итальянец.
– Машина учитывает языковой барьер и перестраивает центр речи на тот язык, который требуется, – пояснил Валерий.
Бруно, как и всех остальных, переодели в современный костюм, после чего Валерий внимательно оглядел синтезированных и вежливо обратился к Ломоносову:
– Михаил Васильевич, снимите, пожалуйста, парик, сейчас он не в моде.
Естествоиспытатель, покорно переодевшийся в приготовленный костюм, на этот раз воспротивился.
– Как же без парика? В нем теплее, он мне вместо шапки. И вид у меня почтеннее.
– У нас в помещении нормальная температура, вы не простудитесь. А парик лучше снять, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.
Вторично Ломоносов не стал возражать и повесил парик на спинку стула.
Усадив всех напротив себя, ученый взволнованно сообщил:
– Дорогие друзья, вы находитесь в доме простого труженика науки, скромного изобретателя Валерия Буцкого, – он поклонился, подчеркнув, что это как раз и есть он сам. – С помощью особой машины «Син-ген» мне удалось воскресить вас из мертвых…
– А что, разве мы были на том свете? – прервал его недоуменным вопросом Пушкин.
– Да, вы, Александр Сергеевич, были убиты на дуэли Дантесом.
– Какой подлец! И он осмелился поднять на меня руку?
– Не волнуйтесь, вся мировая общественность вынесла ему всеобщее порицание, – поспешил заверить Павел.
– И я был мертв? – осведомился недоверчиво Ломоносов.
– Да. Вы умерли по болезни, – подтвердил Валерий. – Медицина в прошлые времена была очень слабо развита и не могла оказать человеку должного лечения. Но если вы сейчас чувствуете какое-нибудь недомогание, мы предоставим вам лучших докторов.
– Благодарю, пока у меня прекрасное самочувствие, – отказался естествоиспытатель.
– А каким путем закончил жизнь я? – поинтересовался Бруно. – Мне тут что-то говорили, но я не понял.
– Вы – хуже всех, в том смысле, что приняли мученическую смерть во имя истины. За утверждение, что вселенная бесконечна и наша Земля – не единственная обитаемая планета, инквизиторы сожгли вас на костре.
– Какие злодеи! Дикари, – фыркнул Бруно, повторив слова Павла по поводу своих палачей, как будто слышал их.
– Но в моем доме вы можете чувствовать себя в полной безопасности, – объявил Валерий. – Каждому из вас будет предоставлено по комнате. Живите, знакомьтесь с современной
Оставшись один, Павел метнулся к машине и торопливо нажал в определенной последовательности несколько клавиш. Внимательно следя за другом, он уловил, как и что он делал, и теперь смог воспроизвести это в его отсутствие.
Куб засветился, задымился, и в нем стал синтезироваться новый организм. Обрисовался изящный силуэт, плавные мягкие линии. Павел смотрел на куб горящими от нетерпения глазами, и по мере того, как очертания приобретали более материальные формы, лицо его делалось довольнее и довольнее.
– О, то, что нужно, – тихо промолвил он и потёр от удовольствия руки. – Какая славненькая.
В стеклянном кубе стояла прекрасная незнакомка в длинном белоснежном платье, с огромными темными глазами, очаровательной грациозной головкой, мягкими волнистыми волосами.
Павел ждал ее выхода с нетерпением, и как только грань куба приподнялась, галантно протянул незнакомке руку:
– Прошу вас. Осторожно, здесь ступенька.
Девушка сошла в комнату, придерживая пальцами подол длинного платья.
– Давайте знакомиться – Павел, – сразу же перешел в наступление журналист. – А вы, я знаю, Клеопатра. Жили в шестьдесят девятом году до нашей эры…
Он хотел добавить, что она – последняя царица династии Птолемеев, но решил, что об этом лучше умолчать во избежание неприятностей. Попробуй человеку сказать, что он – царь, и тот такого натворит – за два столетия не расхлебаешь. Впрочем, девушка не обратила внимания на его слова. Она обвела помещение черными очами и тоже довольно нелестно отозвалась о современном помещении:
– Какое мрачное и бедное жилище.
Солнце как раз зашло, и в мастерской действительно было темновато. Павел собрался, было, зажечь свет, но в соседней комнате послышались шаги. Он испуганно схватил Клеопатру за руку и потащил её за штору окна.
– Постойте пока здесь. Идет мой друг. Его необходимо подготовить к встрече с вами.
Девушка покорно встала за штору.
В мастерской появился довольный Валерий. Сверкая вдохновенным взором, он сообщил:
– Уложил всех отдыхать. Все-таки путешествие через века, я думаю, дает значительную нагрузку на организм. К тому же, адаптация требует четкого режима и правильной организации сна, отдыха и работы. Отдохнут, а там постепенно начнем вовлекать их в трудовую деятельность. Нет, какие люди, однако же! Какие люди! – восхитился он. – Меня просто распирает от любопытства: что же они создадут в новых условиях… Но что удивительного, все наши технические новшества восприняли как должное. Очень выдержанные, спокойные. Что значит – старинное воспитание… Час отдохнут, а потом ужин. Хочешь взглянуть, как они устроились?