Сон разума (сборник)
Шрифт:
— А эта аппаратура громоздкая? Как она могла выглядеть?
— Не представляю. Но это были серийные армейские радиостанции, в которые встраивались дополнительные модули.
— Вы больше ничего не можете вспомнить?
— Сейчас нет. Если вспомню, позвоню вам. Думаю, что-нибудь вспомню. Ведь это давно было. А сейчас я слишком устала, отвыкла с людьми общаться.
— Я тоже устал, больно уж тема нелегкая. — Адвокат поднялся со стула. — Но, рискуя показаться нескромным, замечу, что общение со
— Да, это так. И знаете, в чем дело? Когда вы сегодня ушли, я поняла, что все эти три года я ждала каждый день, что меня убьют. Наверное, потому мне и не удалось встать с коляски: врачи говорили, я смогу это сделать, если захочу очень сильно. Но оказалось, на самом деле я не хотела, потому что была уверена: как только встану, тут же убьют… Может быть, теперь сумею захотеть.
— Если это реально… что же, я знаю хирурга, который сможет вам помочь. В любом случае он вас осмотрит.
Вернувшись домой, он обнаружил жену бодрствующей. Сидя за столом, она рассеянно листала книжку и прихлебывал из чашки кофе.
— Хочешь кофе? Я только что сварила.
— О, дорогая, умоляю, только не это!
Она удивленно приподняла брови и закрыла книжку.
— Как хочешь. Рассказывай.
Александр Петрович, не привыкший к длительным ночным бдениям, нашел в себе силы сказать только одну фразу:
— Все в порядке, полный успех, — после чего молча положил перед Кариной диктофон и включил запись, а сам удалился в спальню.
Он заснул, едва успев раздеться, и скоро ему приснилось, что его тормошат и двигают. Не сумев отогнать дурной сон, он проснулся и понял, что это Карина пытается его потеснить, чтобы расчистить себе место. Две кровати стояли вплотную, и он не мог понять, зачем нужно тесниться, когда можно лежать свободно.
— Не ворчи, — шептала ему Карина, — я боюсь спать одна, это такая гадость, даже от записи исходит что-то ужасное, я боюсь того, что этот кошмар у нас в доме, боюсь, с нами может что-то случится.
— Ты слишком впечатлительна, дорогая, ты же знаешь, к врачам зараза не липнет, а мы с тобой профессионалы, — сонно пробормотал он и тотчас заснул снова.
Местоимение «мы» весьма польстило Карине, и она внезапно успокоилась. Надо же, умилилась она, даже во сне нашел нужное слово, хоть и лукавит, а приятно.
Наутро, вспоминая о ночном эпизоде с улыбкой, она заметила:
— И все-таки мне хочется поскорее от этого отделаться.
— Золотые слова, дорогая, — согласился адвокат, набирая телефон Багрова.
Тот появился сразу же, в сопровождении молодого человека в штатском, с бульдожьей челюстью и плечами, формой напоминающими погоны.
— Капитан Хлынов, — представил он, — ведет дело Щетенко. Хлынов — полицейский новой формации:
— Я восхищен, — слегка поклонился адвокат и сразу перешел к делу: — Я смогу более грамотно изложить наши результаты, если предварительно получу от вас небольшую справку. Кто из ближневосточных партнеров Щетенко мог оказаться в Петербурге в день вашего прибытия в Москву?
Багров и Хлынов удивленно переглянулись.
— Я же говорил тебе, — заметил полковник, что Самойлов обладает проницательностью рентгеновского аппарата.
«Хоть и полицейский, но все же комплимент, ладно уж, сойдет», — решил про себя адвокат, делая усилие, чтобы не поморщиться.
— Ими занимался капитан, — добавил полковник, легким кивком передавая Хлынову инициативу.
— Вы меня действительно поразили, Александр Петрович, — вместо ожидаемого, по внешности, собачьего лая, капитан обладал нежнейшим тенором и выражался для милиционера, можно сказать, изысканно. — Откуда вам это известно?
— Я это вычислил. Так кто и когда?
— Два сотрудника фирмы «Нефар». Они прилетели в Петербург двадцать пятого апреля, и в день прибытия полковника в Москву, то есть двадцать восьмого, все еще оставались в Петербурге. В качестве официальных торговых партнеров Щетенко они с ним встречались дважды.
— В Петербурге?
— Да.
— Вы уверены, что они не были в Комарово?
— Стопроцентно. Мы с них глаз не спускали.
— Значит, кто-то другой. Кто-то был в Комарово.
Полковник и Хлынов снова переглянулись.
— Дело в том… сам Мехтер, — неуверенно начал капитан и тут же замолчал, собираясь с мыслями, — он не был в Комарово, но проезжал мимо Комарово.
— Не останавливаясь?
— Он останавливался, но…
— Вот оно, событие «икс», — обернулся адвокат к Карине, которая, соблюдая восточную семейную дисциплину, не принимала участия в разговоре.
— Простите, я не совсем понял? — пропел своим лирическим тенором Хлынов.
— Это наша рабочая терминология… Но расскажите, пожалуйста, о Юсуфе Мехтере подробнее.
— Он провел в Петербурге два дня. Сделал городу кое-какие подарки, и в мэрии с ним носились как с принцем. Со Щетенко — никаких контактов. Только с абсолютно респектабельными людьми. Затем тридцатого вечером отправился в Финляндию, но не самолетом, не поездом, а на автомобиле. Хороший мусульманин, видите ли, если не весь путь, то хоть часть должен пройти пешком, а на поезде, понятное дело, это трудно. Он проехал рекомендованным для иностранцев маршрутом: по Приморскому шоссе, затем от Зеленогорска — по Выборгскому. Каждые десять-пятнадцать километров он вылезал из машины, проходил метров двести пешком и затем совершал намаз.