Сон разума
Шрифт:
– Не знаю. – Голос Ромеля вдруг стал сварливым, несмотря на свое тихое, шипящее звучание. – Возможно, чтобы ты защитил ее? – Взгляд горящих глаз недвусмысленно указал на незнакомку.
– Похоже на сказку, – ответил Андрей.
– Твой разум спит, – упрямо повторил карлик и, не дав Андрею возразить, добавил: – И ты спи. Я посторожу.
Андрей, который возмущенно напрягся, мысленно махнул рукой. Он не утратил ни бдительности, ни иных присущих ему качеств, но понимал, что в последней части карлик прав – если не дать полноценного отдыха измученному организму, то еще через час, ну от силы два он вновь начнет впадать в кому – двукратный
– Хорошо, Ромель. Если ты обещаешь никуда не отлучаться, я, пожалуй, прилягу. А потом мы с тобой поговорим, согласен?
Ромель кивнул, хотя исходя из предыдущего опыта общения Андрей сомневался, что маленькое существо верно истолковало смысл последней фразы.
Он уснул, сам не заметив того, как провалился в черную бездну, лишенную сновидений.
Кречетов даже не поменял позы, лишь голова бессильно свесилась набок да окурок сигареты выпал из расслабившихся пальцев и откатился в сторону по каменным плитам, лениво истекая сизым дымком.
Глава 7
Передовые укрепления древней цитадели.
Правый бастион, девять часов спустя…
Поговорить им не удалось – помешали обстоятельства.
Андрей спал глубоко, крепко, и тем не менее он мгновенно проснулся, когда в черноту его сна вдруг ворвался громкий и тревожный, словно набат гулкого колокола, монотонный призыв:
ОПАСНОСТЬ!
Широко открыв глаза, он несколько секунд осоловело смотрел в фиолетовую тьму, не в силах вспомнить, где находится и что происходит с ним… Потом, когда оцепенение сна окончательно отступило и резко, болезненно вернулась память, он, превозмогая одеревенелость затекших от неудобной позы мышц, резко повернулся и привстал, уцепившись обеими руками за зубчатый край стены бастиона.
Вокруг царила густая черно-фиолетовая ночь, в ясном небе не было видно ни единой звезды, зато внизу, на плоскогорье, которое простиралось между руинами логрианского поселения и человеческой цитаделью, мрак разрезало несколько бледно-голубых конусов света, в которых он с трудом признал лучи прожекторов, установленных на приплюснутых башнях трех медленно движущихся по плато боевых планетарных машин.
Кречетов отлично знал контуры всей боевой техники, когда-либо производившейся людьми, и даже во тьме по малым отблескам, что прихотливо пробегали по броне машин в момент поворота странных, слишком маломощных осветительных устройств, он сразу же определил тип БПМ – по каменистой пустоши двигались тяжелые планетарные танки производства Земного альянса. Подобная техника широко применялась в самом начале Первой галактической войны, пока, после разгрома сил альянса на Дабоге, на смену БПМ не пришли радикально иные, шагающие образчики боевой техники.
– Ромель… – хрипло позвал Кречетов, рукой нашарив автомат.
В темноте, справа от него, зашевелилась какая-то масса.
– Ты что, спал?
– Не спал. Смотрел.
– Почему не разбудил сразу? Давно они выползли?
Слишком много заданных подряд вопросов ввергли маленькое существо в замешательство.
– Ты крепко спал, – наконец ответил он. – Не разбудить.
– Я спрашиваю, давно они появились?
Видимо, с отсчетом отрезков времени у Ромеля были проблемы, потому что смутная фигура,
По оценке Андрея, три боевые планетарные машины находились сейчас приблизительно посередине плато, метрах в четырехстах от теснины, образованной двумя передовыми укреплениями цитадели.
Слишком далеко для точного броска гранаты, да и обнаруживать себя раньше времени было глупо.
Пусть эти бронированные монстры подойдут ближе и окажутся под отвесными стенами бастиона, тогда и «поговорим» с ними, – решил про себя Андрей, на ощупь раскладывая боекомплект в привычном для себя порядке. – Вряд ли спаренные стволы их башенных орудий могут подниматься вертикально вверх, – завершил он мысленную оценку той тактики, которую подсказывал опыт. – Разве что зенитные установки… – с сомнением подумал он, пристально вглядываясь в скупо освещенные контуры машин.
Конусы призрачно-голубого света по-прежнему обшаривали плоскогорье, и Андрей по их интенсивности понял, что источником является не электричество, а скорее какое-то флюоресцирующее вещество.
– Как ты думаешь, кто это? – спросил он, обращаясь к Ромелю.
– Храмовники, – не задумываясь, ответил карлик, и в его сипящем голосе прозвучала ясно выраженная лютая ненависть.
– Ты сталкивался с ними раньше? Кто они такие?
– Люди, – лаконично ответил Ромель, – очень плохие люди.
Очевидно, добиться от него более подробных разяснений было невозможно, но Андрею хватило знакомого термина, чтобы утратить все иллюзии относительно намерений приближающихся сил.
Боя не избежать. Учитывая события, произошедшие накануне в районе посадки «Новы», сейчас к древней цитадели, скорее всего, двигалась карательно-разведывательная экспедиция.
– Как они выследили меня? – вслух спросил Андрей. – Ведь я мог пойти и вниз, в долины?
– Собаки, – односложно ответил карлик.
Ромель был прав в своем предположении. Невидимые во тьме, по каменистому плато, далеко опередив боевые планетарные машины, неслись четыре иссиня-черных пса.
Их лоснящаяся шерсть стояла дыбом на загривках, мускулистые лапы пружинисто толкали поджарые тела, глаза даже в темноте светились злобным огнем, когда на них падал отблеск прожекторного луча…
Мгновенно родившийся в голове Кречетова план был хорош, но он не учитывал наличие у храмовников собак, которые незамеченными добежали до основания двух башен и тут замешкались – их сбили с толку сложный запах и множество следов, оставленных Андреем.
Ему повезло, что псы были натасканы на слежку и убийство, а не на поиск взрывчатки.
Первая растяжка, установленная им на входе в теснину, сработала неожиданно для всех участников ночных событий – у подножия бастиона тьму внезапно резанула оранжевая вспышка, вслед за которой раздался грохот разрыва, свист разлетающихся осколков, шуршание мелких камней, оползающих в воронку, и громкий, отчетливый скулеж двух раненых собак.
«Кто предупрежден, тот и вооружен», – гласит древняя пословица, и Андрей с досадой убедился в ее справедливости: вместо того чтобы ползти под основание башен, три БПМ, лязгнув гусеницами, остановились метрах в двухстах пятидесяти от закругляющихся стен бастионов.