Сон Смерти
Шрифт:
— Будь осторожна, ты можешь потерять равновесие, когда я это сделаю.
Я закрываю глаза и рисую будущее, в котором Софи полностью выздоровела, и мы вместе в нашем художественном-классе. Когда я открываю глаза, сцены с Софи смеются вокруг нас, и, поскольку я не уменьшила объём своими мыслями, этот смех наполняет воздух, заставляя пространство вокруг нас чувствовать себя живым.
Глаза Софи следят от сцены к сцене, её усмешка соответствует дюжинам, которые нас окружают.
— Как ты это делаешь?
— Просто подожди, — говорю
— Ого! — говорит Софи, спотыкаясь и схватив меня за руку. Я хватаю её за руку и помогаю ей оставаться в вертикальном положении, пока купол не перестанет двигаться, вспомнив, как это чувствовалось, когда я впервые начал приходить сюда. Приятно видеть, как она это переживает.
— Готова? — спрашиваю я.
— Готова к чему? — Она выглядит равными части, испуганной и возбужденной, и мне нравится, когда я могу показать этой Чародейке что-то такое — впервые — я знала и она этого не делала.
— Пойдём со мной.
Я всё ещё держала её руку в своей руке, и я осторожно шагнула по краю и на сцену. Когда мы входим вперёд, раскол взгляда даёт мне два выбора, и я выбираю тот, где Софи и я вдвоём на выпускном вечере в шикарных платьях, с одетыми в смокинг парнями на свидании, которые выглядят так же счастливо, как и мы.
Я кусаю губу и стараюсь игнорировать тот факт, что меня сопровождает Линден.
Мой купол показывает возможные сценарии, они не обязательно умные.
Я тяну Софи вперёд, пока сцена не раскалывается снова, и на этот раз мы бежим по береговой линии незнакомого пляжа, одетыми в яркие купальники, смеясь, когда волны накатывают на берег и покрывают наши ноги.
Другой выбор, и ещё один, и я провожу её через отличный выпускной год, заканчивая тем, что мы обнимаемся и бросаем тёмно-синие шапки в воздух.
Но я продолжаю идти. Я ищу что-то конкретное, и я в глубине души знаю, что оно должен быть где-то здесь.
Ещё два выбора, и я это вижу. Я тяну Софи, и она поднимает глаза и задыхается от удивления. Моя улыбка почти болезненно широка, когда мы смотрим на Софи в балетной студии, репетируя с другими студентами колледжа, вращаясь поперёк пола, и её голова переворачивается, когда она замечает с другого конца комнаты.
Ещё один раскол, и мы стоим в затемненной аудитории, наблюдая за концертом где танцует Софи, с горячим парнем на сцене.
В свете софитов.
Рука Софи обмякла на моей, и я поворачиваюсь назад, чтобы увидеть ее стоящую со слезами, текущими по её лицу.
— Этого никогда не случится, — говорит она разражительным голосом.
— Вот что, Софи, — говорю я, беру за обе её руки и заставляя её встретиться с моими глазами.
— Это красота этого места; ничто не может попасть в этот купол, если это невозможно.
Её глаза мечутся от меня к фигуре, танцующей на сцене,
— Правда? — говорит она таким слабым голосом, что я знаю, что в мире нет ничего, что Софи хотела бы сделать больше, чем танцевать.
Кроме спасения жизней.
— Ты можешь делать то и другое, — говорю я. — Со мной, ты можешь. Я могу приводить тебя сюда так часто, как тебе будет нужно, и помогать тебе выздоравливать. И ты, — я пожимаю плечами, — ты можешь научить меня, чтобы я не облажалась так сильно.
— Ты серьёзно?
— Ну, я постараюсь научиться, — сухо говорю я. — Я могу быть безнадёжна.
Она похлопала меня по плечу.
— Ты знаешь, это не то, что я имела в виду. Действительно ли это помогает мне быстрее восстанавливаться? Быть здесь?
— Пойдём посмотрим, — говорю я, оттягивая её назад.
Я показываю дорогу, которая выходит на зеркальный пол, откуда мы начали. Я должна дернуть сильнее; Глаза Софи всё ещё фиксированы на том, что она танцует её па-де-де.
— Когда-нибудь, — шепчу я, всё ещё дергая её за руку. — Это будет по-настоящему.
Когда мы возвращаемся в купол, я сосредотачиваюсь на чём-то новом, и изображения вокруг нас перемещаются. Я рассматриваю перспективы сценариев, прежде чем выбрать один и приблизить его.
— Это, — говорю, указывая. — Это мы, через полчаса.
Софи отпустила мою руку и направилась вперёд, прямо к краю сцены. Это её комната, её кровать, и мы обе лежим там, точно так же, как прежде, прежде чем я втянула нас в свою сверхъестественную область.
Это одно и то же, и всё же совершенно иное. Кислородная маска исчезла, и я вижу цвет в щеках Софи. Когда мы смотрим, мама Софи гладит рукой по её лицу.
Она улыбается.
Я наклоняюсь и смотрю ближе. Мои самодельные повязки из джинсовой ткани были удалены, заменены аккуратными рядами стежков. Я моргаю слезами, потому что думаю о том, как была сердитая мама Софи увидев меня — но она все равно залатала меня. Вероятно, я могла догадаться — учитывая её преданность сверхъестественной жизни Софи — что у неё есть медицинская подготовка, помимо её роли медсестры. Я даже не могла догадаться, что в разгар гнева и горя от Софи она тоже позаботилась обо мне.
— Полчаса? — спрашивает Софи, протягивая руку, а затем оттягивает её назад, прежде чем её пальцы на самом деле войдут в сцену; всё ещё немного испугавшись этой новой "магии", полагаю я. Я не виню её. Интересно, как долго прошло с тех пор, как она столкнулась с чем-то сверхъестественным, с которым она не была знакома.
— Я выгляжу здоровее, чем когда я переехала сюда. Это по-настоящему?
Я киваю.
Просто увидев эту сцену, я чувствую себя уверенно. Уже облегчение раслабляет узлы в моих плечах. Это сработало, и вместе Софи мы можем быть намного сильнее, лучше, чем кто-либо из нас может быть один. Я никогда не думала, что это может случиться со мной. Для любого Оракула.