Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.

Цао Сюэцинь

Сижэнь ничего не поняла, но на всякий случай предпочла молчать. Тогда Дайюй, не обращая на нее внимания, направилась во внутреннюю комнату и увидела Баоюя. Он не поднялся ей навстречу, не предложил сесть, а только смотрел на нее вытаращенными глазами и глупо хихикал.

Дайюй села на стул и, сверля Баоюя пристальным взглядом, тоже засмеялась.

Они не поздоровались друг с другом, не обмолвились ни словом, не обменялись любезностями. Нет! Они просто глядели друг на друга и кривили рот в улыбке.

Сижэнь растерялась, не зная, что делать.

— Баоюй,

почему ты заболел? — вдруг раздался голос Дайюй.

— Из-за барышни Линь Дайюй, — последовал ответ.

Сижэнь и Цзыцзюань побледнели от страха и попытались отвлечь их от разговора. Однако Баоюй и Дайюй по-прежнему глядели друг на друга и смеялись.

Сижэнь догадалась, что с Дайюй происходит то же, что и с Баоюем, поэтому, улучив момент, шепнула Цзыцзюань:

— Твоя барышня недавно болела, и ей нельзя волноваться. Я позову сестру Цювэнь, пусть поможет тебе отвести барышню домой. Цювэнь! — позвала она. — Вы с сестрой Цзыцзюань сейчас проводите барышню Линь домой. Только смотри не болтай глупостей!

Цювэнь подошла к Дайюй, и они вместе с Цзыцзюань взяли ее под руки. Дайюй покорно встала со стула, еще раз бросила пристальный взгляд в сторону Баоюя, усмехнулась и кивнула головой.

— Барышня, идемте домой, — заторопила ее Цзыцзюань.

— Да, конечно! — согласилась Дайюй. — Мне как раз пора уходить.

Она направилась к двери, и так стремительно, что Цзыцзюань и Цювэнь едва за ней поспевали. Дайюй не шла — она летела. И все прямо, прямо.

Цзыцзюань догнала ее, взяла за руку и промолвила:

— Барышня, нам не туда…

Дайюй засмеялась и следом за служанкой пошла в сторону павильона Реки Сяосян.

Недалеко от ворот Цзыцзюань облегченно вздохнула:

— Амитаба! Наконец-то мы дома!

Но едва она это произнесла, как Дайюй подалась вперед, охнула, и изо рта у нее хлынула кровь.

Если хотите узнать о дальнейшей судьбе Дайюй, прочтите следующую главу.

Глава девяносто седьмая

Распрощавшись со своими мечтами, Линь Дайюй сжигает рукописи стихов;

после совершения брачной церемонии Сюэ Баочай переезжает в дом мужа

Итак, у ворот павильона Реки Сяосян Дайюй стало плохо, в голове помутилось, изо рта хлынула кровь. Не подхвати ее Цзыцзюань и Цювэнь под руки, она упала бы.

Цювэнь вскоре ушла, а Цзыцзюань и Сюэянь стали хлопотать около Дайюй и вскоре заметили, что девушка приходит в себя.

— Вы о чем плачете? — спросила Дайюй.

Служанки обрадовались: раз барышня спрашивает, значит, она в здравом уме и твердой памяти. И они ответили:

— По пути домой вам стало плохо, и мы расстроились. Потому и плачем!

— Неужто вы думаете, что я так сразу умру! — усмехнулась Дайюй, и тут же у нее перехватило дыхание.

Дайюй давно опасалась, что Баоюя женят на Баочай,

и когда узнала о предстоящей свадьбе, рассудок ее помутился от гнева. Но после того, как изо рта у девушки хлынула кровь, ей стало легче. Из головы вылетели слова сестрицы Дурочки, и только сейчас, придя в себя, она вспомнила их, и то смутно.

Она больше не скорбела, не убивалась, только хотела поскорее умереть.

Цзыцзюань и Сюэянь заботливо ухаживали за своей барышней, но не решались никому рассказывать о ее болезни, опасаясь, как бы Фэнцзе их снова не отругала за то, что поднимают шум из-за пустяков.

Цювэнь возвратилась к себе как раз когда матушка Цзя проснулась. Заметив, что служанка чем-то встревожена, та спросила:

— Что случилось?

Перепуганная Цювэнь без утайки рассказала обо всем, что произошло.

— Вот беда-то! — переполошилась матушка Цзя.

Служанки позвали госпожу Ван и Фэнцзе, и матушка Цзя передала им рассказ Цювэнь.

— Кто же проговорился? — недоумевала Фэнцзе. — Ведь я всем строго-настрого наказывала молчать! Вот вам и осложнение, о котором я говорила!

— Не стоит раньше времени волноваться, — проговорила матушка Цзя. — Первым делом надо пойти посмотреть, что с девочкой.

Сопровождаемая госпожой Ван и Фэнцзе, она отправилась к Дайюй. Девочка лежала бледная, в лице ни кровинки, и почти не дышала. Потом закашлялась и выплюнула сгусток крови. Всех охватило смятение.

Дайюй приоткрыла глаза, поглядела на матушку Цзя и дрогнувшим голосом проговорила:

— Бабушка! Зря вы меня любили! Не оправдала я ваших надежд!

Слова эти перевернули всю душу матушки Цзя.

— Милое дитя, — сдавленным голосом произнесла она, — выздоравливай поскорее! Все будет хорошо!

Слабая улыбка тронула губы Дайюй, и она вновь закрыла глаза. Вошла девочка-служанка и доложила:

— Пришел доктор.

Женщины и девушки поспешили скрыться. В комнату вошли доктор Ван и Цзя Лянь. Доктор пощупал пульс больной и заявил:

— Ничего страшного нет. Из-за сильного потрясения в печень не поступает кровь, и это влияет на самочувствие. Больной необходимо дать кровоостанавливающее, тогда появится надежда на выздоровление.

Доктор Ван пошел выписывать лекарство, вышла и матушка Цзя, а следом за ней Фэнцзе и остальные.

— Мне кажется, девочку вылечить не удастся! — промолвила старая госпожа. — Вы только не подумайте, что я хочу накликать своими словами несчастье! Но надо приготовить все необходимое на случай похорон! Хорошо, если девочка поправится. У нас и без того полно хлопот. Одна свадьба чего стоит!

Затем матушка Цзя стала расспрашивать Цзыцзюань, кто рассказал обо всем Дайюй.

— Дети с малых лет росли вместе, — печально вздохнула матушка Цзя, — и, конечно, привязаны друг к другу. Я всегда любила Дайюй. Но она уже взрослая и должна понимать, какая ей уготована судьба. А если не понимает, так и жалеть ее нечего! Напрасно я о ней так пеклась! Ваш рассказ меня очень встревожил.