Сoн
Шрифт:
Я прибралась на кухне. В голове был полный беспорядок и к тому же очень хотелось спать. Забравшись под теплое одеяло, я закрыла глаза и сразу же провалилась в сон.
Будильник оторвал мою голову от подушки ровно в шесть утра, в принципе он был четким, но мой разум настаивал на дополнительном ко сну времени. Голова жутко гудела, и я никак не могла собраться с мыслями. Поднявшись с постели, я тут же поплелась в душ. Поток горячих струй быстро привел меня в норму. Так как, времени на чай уже не осталось, я решила провести этот ритуал на работе. К тому же я подозревала, что мои подруги чувствуют себя
Припарковавшись на стоянке, я еще раз оценила себя в зеркале и, не найдя там ничего привлекательного, отправилась на свое рабочее место. День оказался слишком суетливым, и времени на приведения себя в чувства, совершенно не оставалось. В пять вечера я без особых чувств устроилась за рулем своей красавицы машинки. Устало, повернув ключ зажигания и дав возможность машине немного прогреться, я погрузилась в размышления. Почему он мне доверяет, я для него совершенно незнакомый человек. Странно как-то все. Не привычно. Помотав головой, я вернулась в сознание и решила не думать о сложившейся ситуации. Выехав на проспект Мира, я стала удаляться от центра. Для вольного движения мне оставалось полчаса, затем неизвестно откуда набежит непонятно, где все это время скрывавшийся транспорт.
Добравшись до дома, я по возможности быстро приняла душ и залегла под теплое одеяло. Отключилась сразу же, как только закрыла глаза.
Следующие три дня пролетели в полной суматохе и в неограниченном количестве дел.
Проснулась я в половину одиннадцатого. Приятно и от всей души потянувшись, я с великой радостью оценила наступившую субботу и поплелась на кухню, чтоб приготовить себе кофе. Сделав пару глотков, я отправилась в ванную комнату, чтобы принять утренний бодрящий душ. Завернувшись в большое широкое полотенце, я протопала на кухню, кофе, конечно же, уже давно остыл и был не годен для применения. Где-то не переставая, разрывался телефон. Зарывшись полностью в одеяле, я, наконец-то, нащупала трубку. Высвеченный номер мне совершенно ни о чем не говорил:
– Да?! Я вас слушаю.
– Привет. Что так долго не подходила?
– Привет, никак не могла найти телефон. – Все еще не догадываясь, с кем, имею честь разговаривать, ответила я.
– Значит, ты решила уклониться от моей просьбы.
– Простите, а с кем я разговариваю, вы не могли бы представиться?
– Это Андрей. Как же так всего четыре дня назад попрощались, и ты меня уже забыла.
– Да нет, что ты, просто мы с тобой никогда не общались по телефону, а он, как ты знаешь, немного искажает голоса. Да к тому же я только что проснулась…
– И наверное, как раз думала о том, не проведать ли Алексея Ивановича. – Перебив, закончил он мою фразу с издевательской ноткой в голосе.
– Андрей. Ну что ты. Я не буду врать. Пока что об этом не думала. Но после твоего напоминания… Сейчас начну собираться. Присмотрю я за Алексеем Ивановичем. Не переживай.
– Хорошо поверю тебе на слово. – Его голос неожиданно стал торопливым, – ладно, у меня тут второй телефон разрывается, я наберу тебя завтра. И ты должна мне сделать отчет о походе к дедушке. Ладно, все пока.
Сказать я, естественно, ничего не успела, похлопав глазами и переварив неожиданный звонок. Я открыла свой гардероб и начала медленно его изучать, размышляя о том, что мне лучше сказать, когда нежданно-негаданно
Я уже была практически у подъезда Алексея Ивановича, когда в кармане моей спортивной куртки заиграл телефон.
– Слушаю....
– Ой, привет, Танька, слушай тут такое дело. Я тут с парнем познакомилась, ну помнишь, я тебе рассказывала классный такой, с голубыми глазами…
Тираду Наташки можно было слушать вечно, если, конечно, не перебить ее вовремя, что я и попыталась сделать, ища глазами, куда можно пристроить машину.
– Наташ, давай сразу и по делу.
– Ну, в общем, такое дело. Он меня на лыжах зовет кататься, – она немного замялась, – ты же знаешь я не любитель этого вида спорта. Скажи, ну что мне делать? Ты должна непременно найти себе компанию и отправиться с нами.
– Наташка, ты, что я ничем не отличаюсь от тебя в этом деле. Я буду как корова на льду.
– Вот именно, – крикнула она радостно в трубку. – Нас будет две, две коровы. И на твоем фоне я буду смотреться лучше.
– Ну, спасибо, дорогая подруга. Знаешь, к сожалению, я тебе сегодня не смогу оказать такую услугу у меня сегодня другие планы, и я уже у их порога…
– А кто сказал, что сегодня. Вовсе нет, завтра. Завтра, надеюсь, у тебя планов нет?
– Завтра я вся твоя. Давай тогда созвонимся. Пока
– Ну, пока. Заодно и поведаешь о своих сегодняшних делах, хорошо?
Возразить я уже не успела, так как на том конце провода послышались короткие гудки. Наташка всегда среди нас выделялась быстротой мысли и действий. Поэтому я уже давно перестала удивляться ее манере, задавать вопросы и отключаться, прежде чем ты успевал ей ответить.
Выйдя из машины, я подошла к подъезду. Во дворе было тихо, впрочем… суббота, чему тут удивляться. Поднявшись на первый этаж, я обратила внимание, что за неделю практически ничего здесь не изменилось. По-прежнему пахло краской, да и ремонт детвора еще не успела испортить. Решила подняться пешком, сделать приятно хозяину квартиры, в которую я направлялась. Дойдя до седьмого этажа, я услышала, как тяжело открылась железная дверь где-то наверху, и кто-то вызвал лифт. На десятый этаж мы поднялись вместе. Я. И лифт. На площадке стоял человек высокого роста. На нем было надето длинное черное пальто, кожаные перчатки и тяжелые ботинки. Лицо мне увидеть не удалось, так как мужчина наполовину успел зайти в лифт. Двери за ним задвинулись, и лифт благополучно покатился вниз. За ним остался шлейф дорогих мужских духов, перемешанный с дымом недавно выкуренной сигары. Я заметила, что дверь в квартиру Алексея Ивановича была слегка приоткрыта, за порогом было тихо. Я медленно отворила дверь, сердце волнительно колотилось.
– Алексей Иванович, – крикнула я в тишину, – Алексей Иванович…
Я прошла в зал, затем направилась на кухню. На широком подоконнике сидел Гошка. Он не скулил, не лаял. Просто сидел и о чем-то задумавшись, смотрел в окно. Странно, неужели собаки так глубоко погружаются в свои мысли. Алексея Ивановича нигде не было видно.
– Алексей Иванович, – крикнула я, как могла громко.
– Ну, чего орешь как оголтелая.
Я со слезой на глазах повернулась лицом к арке. На пороге с пакетом в руках стоял Алексей Иванович.