Соната незабудки
Шрифт:
— Какой туман, — хихикнула Алисия, — как густой суп! Если носильщик пойдет немного быстрее, он в нем исчезнет и никто его не найдет.
— Надеюсь, этого не произойдет. В этих чемоданах все ваши пожитки, — мягко сказала Одри, но смех застрял у нее в горле.
Она подавила вздох и плотнее укуталась в пальто. Было холодно. Сырость пронизывала до мозга костей. Прежде чем Одри смогла вернуть на лицо улыбку, появился поезд. Металлические вагоны блестели в сумеречном утреннем свете. Платформа задребезжала, когда он въехал на станцию, зашипел, останавливаясь, и выпустил густые клубы пара.
— Это дракон, это дракон! — подпрыгивая, завизжала Алисия, стараясь перекричать скрип тормозов.
Пассажиры
— Ну же, девочки, давайте поторопимся, мы ведь не хотим опоздать, — сказала Одри, беря Леонору за руку и направляясь к вагонам.
На Леонору и Алисию плохая погода не произвела столь удручающего впечатления, потому что вокруг было много нового и интересного. Они уселись на свои места у окна и уперлись носом в стекло, с любопытством разглядывая открывающийся им незнакомый мир. Одри сняла пальто, повесила его на крючок, затем присела рядом с Леонорой.
— Девочки, уберите ноги с сидений, — сказала она тихо, увидев, что пассажиры неодобрительно поглядывают на них поверх газет.
Пока поезд ехал по сельской местности, Одри развлекалась громкой болтовней близнецов, позволив мыслям вернуться в счастливые дни, проведенные на борту «Алькантара». Она вспоминала тихие вечера на палубе, теплый ветер, обдувающий кожу, счастливые голоса дочерей, уносимые ветром к беззаботным песням детства. Затем сосредоточилась мыслями на прошлом, чтобы избежать боли настоящего. Но, несмотря на все ее усилия, настоящее проникало на залитую солнцем палубу, рисуя картинки расставания, чемоданов и униформ, которые возникали в голове в виде темных теней, заставляя сердце бешено биться. Истощенная и физически, и эмоционально, она не могла контролировать свои мысли, и в конце концов на фоне мрачного фасада Коулхерст-Хаус, который она представила, наслушавшись сказок об английских школах-пансионах, вновь возник образ Луиса. Она позволила всем тревогам отступить и сосредоточилась на его взволнованном лице, отрешенной улыбке и почувствовала, как сердце заныло от желания. Мечтательно глядя на туманные английские пейзажи, она видела его среди умирающих деревьев и обожженных солнцем полей, сквозь года слышала его глухой голос: «Должно быть, я с рождения для всех — громадная неприятность». Она содрогнулась, потому что эти слова снова пронзили сердце и наполнили его сожалением. Это его дом… Здесь он вырос. Она представила его, скачущего верхом по осенним склонам, любующегося теми же пейзажами, которые сейчас рассматривала она сама. Если бы только у нее хватило смелости мечтать о невероятном, она, быть может, смогла бы сделать этот далекий остров своим домом. Она могла бы полюбить его. А Луис провел бы своими длинными пальцами по ее лицу, по губам… Одри вспыхнула, потому что даже в воображении Луис прикасался к ней интимнее, чем это было позволительно.
Одри пробежала взглядом по вагону, боясь, что кто-то прочтет ее мысли. Но ей не о чем было беспокоиться — пожилой мужчина курил трубку, спрятав свои бакенбарды за газетой; худенькая женщина с детьми, которые вели себя идеально, читала книгу, периодически делая детям комплименты по поводу их аккуратных рисунков; молодая пара сидела, не сводя друг с друга влюбленных глаз. Одри положила руку на живот, осознавая, что нервная тянущая боль внутри означает — придет мгновение, когда их с Луисом дороги снова пересекутся. Она никогда раньше не видела Сисли, но, может быть, она что-нибудь о нем знает, ведь она его сестра. Затем она нервно обхватила пальцами шею. Если они снова встретятся, у нее уже не будет сил сопротивляться мечтам, она в них утонет. И пути назад не будет…
Близнецы удивлялись, как эти края отличаются от страны, в которой они родились. Лоскутки
Поезд прибыл на вокзал Ватерлоо. Одри пробиралась сквозь большую толпу пассажиров, крепко держа дочерей за руки. Неуверенность матери передалась девочкам, и их болтовня уступила место молчаливому созерцанию. Но, оказавшись в безопасности в блестящем черном лондонском кебе, они снова начали обсуждать узкие городские улочки, красивые дома и красные двухэтажные автобусы, которые раньше видели только на картинках.
— Именно так я все это себе и представляла, — сказала Леонора. — Мы сможем покататься на таком автобусе?
— Я заберусь наверх, — перебила Алисия, прежде чем Одри успела ответить.
— А я хочу увидеть дом королевы!
— Держу пари, я могу заставить пошевелиться одного из стражей!
— Пощекочи ему нос, — хихикнула Леонора. — Бьюсь об заклад, он рассмеется.
— Возможно, королева пригласит нас на чай в свой дворец, когда узнает, что мы здесь.
— Думаю, она для этого слишком занята, — сказала Одри и засмеялась, проводя ладонью по длинным волосам Алисии. — Кроме того, мы тоже будем слишком заняты.
— А что мы будем делать? — спросила Леонора.
— Сначала мы поедем в отель.
— Боже мой, обожаю отели! — воскликнула Алисия, хотя даже не представляла, что это такое.
— Можно заказать завтрак в постель, — восторженно сказала Леонора.
— Если захотите. Но сначала мы должны купить вам школьную форму, — сказала Одри, роясь в сумочке в поисках письма мисс Райд, директора школы. — Они прислали нам длинный список вещей, которые нужно купить в… как же он называется? Если верить тете Хильде, которая, кажется, знает о Лондоне все, это очень хороший магазин. — Одри старалась не думать о своей семье, которая теперь была так далеко, словно на другой планете. — А, вот этот листочек. «Дебенхем и Фрибоди» на Оксфорд-стрит.
— Какое смешное название, — сказала Алисия, наморщив носик так же, как это когда-то делала Айла.
Одри видела, что у Алисии с Айлой очень много общего. Те же веселые искорки в глазах, та же уверенность… Но Одри не замечала в своей дочери главного — злости, которую она не унаследовала от родителей, но воспитала в себе сама. Алисия могла быть доброй и покладистой, но только когда ей это было выгодно. Поскольку играть пока было не с кем, она терпела присутствие Леоноры, которая обожала ее с преданностью щенка. Алисия с нетерпением ждала начала занятий: у нее будет право выбора и она сможет дружить с кем захочет. Кроме того, она вырвется из-под опеки родителей. Она вспоминала книги Анжелы Бразил и улыбалась, думая о том, какое веселье ожидает ее, когда она получит возможность нарушать правила. В конце концов, правила созданы для того, чтобы их нарушать, разве не так всегда говорит тетушка Эдна?
— Мы остановимся в отеле, переночуем, а утром поедем на поезде в Дорсет, где живет тетя Сисли, — продолжала Одри, не догадываясь о недобрых мыслях Алисии.
— А когда мы пойдем в школу? — спросила Алисия дрожащим голосом, не в силах скрывать возбуждение.
Одри нахмурилась, вспомнив, как она рыдала на борту «Алькантара».
— В пятницу, — ответила она тихо и улыбнулась Леоноре, которая неожиданно затихла. — Мы с тетей Сисли отвезем вас. Она училась в этой школе, и ей очень нравилось.