Сонеты 12, 112 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда
Шрифт:
Смысл написанного в строках 11-12 вполне понятен и практически не требует пояснения. Но факт остаётся фактом, что красавицы хорошие и сладкие для интрижек с юношей ровно до того, пока они молоды и привлекательны. Несмотря на это, они очень быстро стареют, поэтому могут даже перевидать новых взрастающих красавиц, которые из заменят.
Хочу отметить, что заключительные шесть строк, включающие в себя третье четверостишье и конечное двустишие обращены к юноше, адресату сонета.
В финальном двустишии, повествующий бард традиционно подводит черту вышеизложенному, и заключительным «убойным» аргументом пытается убедит
«And nothing 'gainst Time's scythe can make defence
Save breed to brave him when he takes thee hence» (12, 13-14).
«И против косы Времени ничто не могло их защитить (покуда);
Сохрани породу, ему бравируя, когда оно заберёт тебя отсюда» (12, 13-14).
Аргумент поэта в строке 13, имеет очевидную связь с двумя предыдущими строками и чересчур убедителен: «И против косы Времени ничто не могло их защитить (покуда)». Именно, поэтому мной при заполнении конечной цезуры строки 13 было заполнено словом наречием в скобках «покуда», которое решило проблему рифмы строки.
Хочу обратить внимание читателя, что строка при переводе на русский является заключительной в многосложном предложении, поэтому мной проставлен знак препинания «точка с запятой». Поскольку в последней строке 14 сонета 12, повествующий бард меняет риторическую модель построения строки с повествовательной формы на повелительную, обращаясь к юноше: «Save breed to brave him when he takes thee hence», «Сохрани породу, ему бравируя, когда оно заберёт тебя отсюда».
Однако, в сонете есть единственная неувязочка в последней строке на английском время названо «он» «he», «when he takes thee hence», по-видимому, поэт подразумевал бога времени Хроноса. Но ввиду того, что его имя не упоминалось в содержании сонета 12, поэтому следуя правилам грамматики русского в переводе конечной части строки 14 мной было не написано слово «время», будучи среднего рода, было заменено местоимением «оно», и написано так: «…когда оно заберёт тебя отсюда».
Оборот речи, широко применяемый в «елизаветинскую» эпоху: «to brave him», «ему бравируя», что могло означать — «перед ним (Временем) храбрясь», таким образом, автор сонета 12, согласно замыслу, придал Времени, как субстанции черты «персонализированного» объекта или субъекта.
Впрочем, смущает один немаловажный факт, что в культурном наследии человечества закрепился образ «старухи с косой», то есть — смерти, которая также является «персонализированным» объектом. Поэтому, читатель может обратить внимание на литературный образ «Time's scythe», «косы Времени» в сюжете сонета 12. В данном случае, автор в сюжетной линии сонета 12, возложил функцию «старухи с косой» — смерти на «косу Времени» Хроноса.
Стоит отметить, что согласно древнегреческой мифологии, изначальное предназначение Хроноса было обусловлено управление Хорами, то есть «сезонами» и сельскохозяйственной деятельностью, таким образом одним из атрибутов Хроноса был «серп», как в первых строках сонета 126:
— Confer!
«O thou, my lovely Boy, who in thy power
Dost hold Time's fickle glass, his sickle, hour» (126, 1-2).
William Shakespeare Sonnet 126, 1-2.
«О
Удерживая Времени переменчивое зеркало, его серп, циферблат» (126, 1-2).
Уильям Шекспир, Сонет 126, 1-2.
Но такая маленькая, вроде незначительная путаница, вовсе не умоляет художественно литературные достоинства самого сонета, отличающегося яркой выразительностью с использованием аллегорических образов.
— Confer! С «образами смерти» из драмы Шекспира «Гамлет» в аллегорическом сравнении смерти с ночью: «I doubt some foul play. Would the night were come!», «Я сомневаюсь в некой нечистой игре. Скорей бы наступила ночь!» («Hamlet» I, II, 477).
Выводы: в ходе семантического анализа были исследованы и выявлены характерные признаки литературно образного символизма, значительно обогащающего литературно художественные качества сонета 12, шекспировский символизм можно с полным правом назвать «аллегорическим символизмом» построенном на паттерне в качестве литературного приёма, — это, во-первых.
Во-вторых, шекспировский символизм в значительной степени отличается от символизма Барнабе Барнса и указывает на вероятность того, что при помощи символизма были зашифрованы ссылки на исторические события и факты, а также он может служить подсказкой исследователям на примерное время написания сонета.
В-третьих, некоторые строки сонета 12, которые содержат аллегорические символы, могут вызвать интерес у исследователей, ввиду наличия паттерна и сопутствующего ему подстрочника.
Впрочем, подстрочник раскрывает читателю один из периодов правления, одной из представительниц династии Тюдоров, прямо намекая на жестокий и бесхозяйственный характер её правления.
Морфосемантический анализ фрагментов текстов при сопоставлении указывает на связь сонета 12, с приведённым ниже фрагментом пьесы Шекспира «Сон в летнюю ночь» акт 2, сцена 1:
«Пахарь, лишившийся его потов, и зелёная кукуруза
Погниёт прежде, чем, как его юность достигнет бороды.
Загон, стоящий порожним в потопленном поле» (94-96).
Уильям Шекспир «Сон в летнюю ночь» акт 2, сцена 1, 94—96.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 15.04.2023).
Из чего следует, что обнаруженная прямая связь сонета с фрагментом искомой пьесы указывает на примерное время написания сонета 12 при сопоставлении его со временем написания пьесы «Сон в летнюю ночь».
(Примечание: для ознакомления читателем предлагаю критические дискуссии и заметки относящиеся к сонету 12, которые могут вызвать интерес для более углублённого изучения некоторыми исследователями. Текст оригинала по этическим соображениям при переводе максимально сохранён, и автор эссе не несёт ответственности за грамматику, стилистику и пунктуацию ниже предоставленного ознакомительного архивного материала).
Критические дискуссии и заметки к сонету 12.