Сонеты 87, 102 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда
Шрифт:
В честь Филомелы назван астероид (196) Филомела, открытый в 1879 году.
Миф о Филомеле и Прокне (Прогне) послужил источником многих литературных произведений Нового времени. В драматической форме он представлен трагедией И. А. Крылова «Филомела» 1783 г. Также его сюжет лёг в основу басни Лафонтена, переведённой на русский язык К. Н. Батюшковым — «Филомела и Прогна. (Из Лафонтена)» (написана в 1811 году и тогда же опубликована в «Вестнике Европы»); в примечании к басне кратко пересказывается сюжет мифа. В европейской поэзии Нового времени от Сидни и Шекспира, и до Элиота, Филомела означает соловья, либо в прямом значении, либо как символ творческого начала, воплощение
«В траве коростеля я слышу дикий крик,
В лесу стенанье филомелы…»
и в стихотворении И. А. Бродского «Подсвечник» (1968):
«…И где-то щебетала Филомела».
Но возвратимся к семантическому анализу сонета 102. Бард с помощью метафоры сравнивает своё воспевание любви с Филомелой, позднее превращенной в соловья. Что неким образом, а именно сюжетом из греческой мифологией даёт читателю ссылку на комедию, пьесу «Сон в летнюю ночь», где также происходят чудесные превращения. Бард сопоставляет себя с соловьем, но даёт себе сравнительную характеристику с Филомелой: «как Филомела, песнь, распевающая в начале лета средь жнивьев». Что позднее, станет основной причиной нескончаемых версий и споров критиков творчества Шекспира.
Бард в строке 8, продолжая аллюзию устанавливает временной промежуток, когда соловей в лице Филомелы прекращает своё пение: «И останавливала свою волынку, с ростом зрелых дней успев».
— Но причём здесь волынка, когда Филомела, вовсе не шотландец?
Когда мы видим применение автором сонета 102 фразеологизма, изобретению которого, точно мы не обязаны самому Шекспиру. Однако автор сонета во фразу «останавливала свою волынку» вложил ассоциативный подстрочник «останавливала своё надоедливое пение»
Краткая справка.
«Тянуть волынку», «Волынку тянуть (завести)» — фразеологизм, крылатая фраза. Иногда можно услышать, как людям, невнятно говорящим или что-то мямлящим, говорят: «Ну, сколько можно волынку тянуть — давай говори быстрее!» Наверняка, большинство людей знает, что такое волынка, когда сразу на ум приходят шотландцы в своих цветастых клетчатых юбках. Но если кто не в курсе то, — это такой духовой музыкальный инструмент, который состоит из воздушного резервуара, сделанного из кожи козы или теленка, с вставленными в него трубками. Звук, который может издавать волынка, очень специфический — монотонный, заунывный и тягучий. Отсюда становится ясно, почему в русском языке, этот инструмент ассоциируется с медлительностью и ленью. Существует, даже глагол — «волынить». Именно, из-за этих звуков волынка стала олицетворением медлительности, надоедливости; создалось даже слово «волынить», которое значит: отлынивать дела, работать кое-как. Слова «волынить и «отлынивать объединяет одна корневая основа, происходящая от имени существительного, — «волынка».
Возвращаясь к содержанию сонета 102, хочу отметить, что аллюзия на Филомелу занимает большую часть сонета строки 5-12, что обусловит окончательную мотивацию барда в последней строке 14.
«Не то, чтоб менее приятным ставшее лето с ними,
Чем её гимны заунывные, замолкнули в ночи уже» (102, 9-10).
Все строки сонета детерминировано связаны не только сюжетом, но и литературными приёмами. Поэтому, строка 9, продолжает предыдущую по смыслу «Не то, чтоб менее приятным ставшее лето с ними», где «с ними» бард имеет ввиду «возрастание
Строка 10, возвращает читателя к Филомеле, где бард сравнивает её надоевшее, а порой назойливое пение с заунывными гимнами, при этом сравнивает жаркие и душные дни лета с заунывными гимнами Филомелы, которые «замолкнули в ночи уже». Однако в строке 11, сравнительная метафора воспевания Филомелы в образе соловья, углубляется «будто дикая музыка».
«Но будто дикая музыка, отягощающая ветвь каждую древам,
И сладости растущие, теряют своё милое наслажденье позже» (102, 11-12).
При этом переходит к следующей метафоре, создав переплетение метафор: «будто дикая музыка, отягощающая ветвь каждую древам». Но ввиду того, что время приближается к концу лета то «дикая музыка» Филомелы сравнивается своим отягощающим действием, с созревающими и набирающими сладость плодами на каждой ветви плодовых деревьев, «и сладости растущие, теряют своё милое наслажденье позже». Бард приходит к неутешительному выводу, что свежесть летних дней с пеним Филомелы в облике соловья, также «сладости растущие, теряют своё милое наслажденье позже», буквально всё прекрасное по истечению времени теряет «своё милое наслажденье».
«Поэтому, как и она, Я иногда язык свой удерживаю за зубами,
Всё потому, что не желаю Я своей песней слух утомлять Вам» (102, 13-14).
Бард переходит к повествованию от первого лица в строке 13: «Поэтому, как и она, Я иногда язык свой удерживаю за зубами». Но согласно мифу, язык Филомелы был отсечён Тереем, а когда её наказал Зевс громовержец, превратив в соловья. Мы знаем, что у пернатых не растут зубы. Именно, в соловья самца, так как только соловьи самцы поют весной и в начале лета свои песни или трели, зазывая таким образом самок для спаривания. Но фразеологизм «удерживать язык за зубами», по ряду причин заслуживает внимания.
Краткая справка.
«Держать язык за зубами» — фразеологизм, крылатая фраза, с ссылкой на сонет 102 Уильяма Шекспира, строка 13: «Поэтому, как и она, Я иногда язык свой удерживаю за зубами / Therefore, like her, I sometime hold my tongue» (лит. перевод Свами Ранинанда).
Анекдотичная версия происхождения фразеологизма «Держать язык за зубами».
Согласно, докторских и кандидатских диссертаций столпов науки (не буду перечислять всех, так как их слишком много), которые и по ныне составляют справочники по истории этимологии русской фразеологии была предложена следующая версия происхождения фразеологизма «Держать язык за зубами».
Ряд исследователей русской фразеологии, исходя из неверного (как мы видели на примерах инославянских параллелей) тезиса, что это «собственно русское выражение», считают его результатом сокращения пословицы: «Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами» (Абрамец 1967, Шанский и др. 1981: 64, Панина 1993: 130).
Такая интерпретация восходит к популярному историческому анекдоту конца XVIII–XIX вв., охотно пересказываемому этнографами и фольклористами.
Пословица, якобы имела свою историю от некого, не подтверждённого историческими документами случая, когда любимец и баловень императрицы Елизаветы Петровны стремянной Гаврила Извольский в день своих именин получил от нее пирог, начиненный рублевыми монетами. На вопрос императрицы: «По вкусу ли пирог с груздями?», — Гаврила ответил: «Как не любить царского пирога с грибами…». Но Гаврила вскоре проболтался кому-то, и его за это пытали в Преображенском приказе. Помилованный потом императрицей, Гаврила Извольский сказал: «Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами» (Максимов 1955: 342—343, Шанский и др. 1981: 64—65).