Сонная ученица
Шрифт:
На единственной возвышенности в округе раскинулся небольшой лагерь. Два просторных шатра были отведены под госпиталь, один - под лабораторию и еще один поменьше служил жилищем. Из лаборатории периодически долетали переполненные болью и ненавистью вопли, но они уже не пугали невидимых птиц, пересвистывающихся в раскидистых деревьях с мелкими жесткими листьями.
Лиц Анверо, красивый рослый эльф с заплетенными в косичку светлыми волосами вышел из лаборатории, тоскливо поглядел в вечно пасмурное здесь небо и растянулся на траве прямо у входа. Сейчас ничего в облике чародея не указывало
Эльф сорвал травинку, засунул в рот, и устало прикрыл глаза. Он хорошо поработал и был доволен. До вечера далеко, а новый боец почти готов к отправке. Утром можно будет вести в бой. Чуть-чуть усилий и немного терпения. Пугаться результатов своей работы эльф разучился уже давно. Сейчас вылезавшие из лаборатории твари скорее вызывали в его сердце удовлетворение славно проделанной работой, чем омерзение и стыд.
Тут тихо, военный лагерь стоит в стороне, ближе к местам боев. А раненных свозят сюда, в самые топи, чтобы в случае отступления не пришлось бросать на милость врагов. Кстати, сегодня пока ни одного не притащили. В госпитале спокойно - лекари за подмогой не прибегали. Но в окончание войны уже не верилось. Казалось, вечно придется сидеть на болотах, тратить дар на разгон комаров и штамповку чудовищ, которым не суждено продержаться больше двух-трех дней. Гибнут, тонут, и командование присылает живой материал для очередного монстра.
Из леса вышли двое, перемазанные болотной грязью, точно орки, день просидевшие в засаде. Первым показался ученик Лица - Номар, улыбающийся, довольный. За ним Ревинг - весьма одаренный лекарь. Этот как сыч - мутный, сосредоточенный, весь в думах мирового масштаба. В отличие от долгоживущего эльфа, он уже осознал - век короток, силы не беспредельны. И чем раньше подсуетишься, тем больше шансов получить теплое местечко, когда волны проклятой войны отхлынут от берегов Калессы. В его голове вызрела замечательная идея, для воплощения которой требовалась помощь друзей. И он с утра настраивался на обстоятельную беседу.
Выбравшись на твердый участок земли, Ревинг скинул заплечный мешок, вытащил тушки двух уток, кинул на траву и, шепча заклинание, быстро-быстро замахал руками вдоль тела, заставляя болотную грязь стекать с него. Номар просто крутанулся на месте, возвращая одежде и коже чистоту.
– Думаете, поможет?
– не открывая глаз поинтересовался эльф.
– Грязь насквозь в нас проросла, как поганки или мухоморы, как древесные грибы. Ее еще не видно, но она уже в вас - пустила корни, завоевала жизненное пространство, набухая, питаясь мясом и кровью…
– Фу!
– Ревинга передернуло.
– Какую гадость несусветную несешь! А еще эльф!
– Я злокозненный ириец, мне можно, - остроухий потянулся, сел, выплюнул травинку, кислым взглядом оценил подстреленных уток и фыркнул.
– Тощие.
– Ты проявил непочтение к этим славным дамам, и в наказание будешь их жарить!
– Объявил приговор ведьмак.
Он погладил
– Как девка, прямо!
– фыркнул Номар, успевший сбегать в шатер за кувшином, и сейчас с удовольствием умывавшийся.
– На себя посмотри, - не остался в долгу повеселевший Ревинг.
– Когда в последний раз стригся?
– Мне можно. Я чародей, - Номар уселся рядом с Лицем, изредка поглядывая на суетящихся у госпитальных шатров девушек.
– Анверо вообще не стрижется, - Заметил он как бы между прочим.
– Бросьте вы дурачиться!
– упрекнул их Лиц.
– Номар, иди проверь нашего мутанта. Что-то не кричал долго. А я, так и быть, уточек общиплю и пожарю.
Он поманил пальцем бездыханные птичьи тушки, и те полетели за ним, смешно трепыхая мертвыми крыльями.
– Позер, - поморщился Ревинг, провожая его взглядом.
– Все эльфы - самовлюбленные эгоисты!
– Только ему не говори. Он уверен, что скоро загнется от великодушия.
– Как ты с ним работаешь?
– не переставал удивляться ведьмак.
– Он же занудный!
– Занудный, но умный. У вас обоих можно много полезного почерпнуть.
– Ты и меня в зануды записал?
– ужаснулся Ревинг.
– Ну что ты, друг, - почти искренне удивился Номар, поднимаясь с травы и отряхиваясь.
– Хочешь посмотреть на наше очередное произведение?
– За издевательства над природой боги вас когда-нибудь покарают. Если Запредельное не доберется первым. Оно, прости за богохульство, проявляет больше интереса к земной жизни, чем создания Неба.
Ведьмак и чародей вместе вошли под полог шатра. Ревинг тут же зажмурился и закрыл ладонью глаза с непривычки, ибо внутри оказалось слишком светло. И жарко. Пахло едкой химической дрянью, которую ведьмак, всецело полагавшийся на травы и коренья, терпеть не мог.
Номар в ожидании, пока друг освоится, сдвинул расставленные на столе склянки с реактивами в один угол, сложил разбросанные по дощатому настилу бумаги, захлопнул сундук, из которого так и остался торчать белый рукав рубашки.
– Вы тут еще и спите?
– проморгавшийся Ревинг кивнул в сторону узкой жесткой лежанки за столом.
– А как же. Наши милые зверушки темноты боятся, вот и дежурим, колыбельные поем. У эльфа это здорово получается.
– А я-то думал, он для девиц из госпиталя на арфе бренчит, - Ревинг заглянул за картонную ширму и гадливо поморщился.
– Я после такого зрелища спать не буду!
– Девицы же спят, - усмехнулся Номар, отводя со лба длинные пряди.
– Испробуй рецепт Лица - музыка плюс девушки, и все в норме. Особенно, последнее средство хорошо, - мечтательно улыбнулся чародей.
– Вы всем лекаркам головы позадурили. Забеременеет хоть одна, пожалуюсь генералу, - с напускной суровостью пригрозил ведьмак, пропуская за ширму Сьятора, потом, подумав, вошел следом.
В черной, занимавшей большую часть шатра клетке заворочалось и застонало нечто крупное, противоестественное для этого мира, грозное и жалкое одновременно.