Сонное царство
Шрифт:
Лена заглянула в офис – все уже ушли. Но было очевидно, что в этом кабинете еще недавно кипела офисная жизнь. Здесь царил небольшой и уютный хаос. На одном из кресел Лена заметила пиджак Кирилла и улыбнулась. Несколько компьютеров тихо гудели, хотя экраны уже были темными, включился режим энергосбережения. А самым милым было то, что у клавиатуры Кирилла лежала недоеденная шоколадка KitKat, которую тот очень любил.
Лена тихо притворила дверь в офис и пошла дальше. Заглянула туалеты, где тоже никого не было, а когда открыла дверь в мини-кухню, то замерла, потеряв на минуту дар речи.
Сцена,
Добежав до выхода из магазина, Лена как безумная стала рвать на себя ручку двери.
– Закрыто, бешеная, подожди, – охранник поспешил к выходу, ковыряясь на ходу в связке ключей.
Лене слезы застилали глаза. Она ничего не видела и не могла даже вспомнить потом, как добралась до своей машины. Сев за руль, Лена заблокировала двери и истошно зарыдала. Никогда она не думала, что ей могут изменить. И никогда не думала, что ей от этого будет так сильно больно. Раньше она считала, что сможет философски отнестись к такому событию. Но случившееся перевернуло ее представление о себе, о ее браке, о муже, о мужчинах, о людях. Она просто не верила, что это все произошло с ней сейчас.
Сквозь рыдания Лена услышала стук в стекло автомобиля – это был, конечно, Кирилл. Уже полностью одетый, причесанный, очень испуганный.
– Уходи, – закричала Лена, забыв, что он не может ее слышать через закрытое окно. – Убирайся! Ненавижу тебя!
Кирилл продолжал дергать ручку двери с ее стороны.
Лена дрожащими руками разблокировала дверь, резко толкнула ее, заставив Кирилла пошатнуться, и тот сразу бросился внутрь машины, схватив жену в охапку.
Лена вырывалась, что-то кричала, отталкивала его, захлебываясь рыданиями, а тот не отпускал ее, и все твердил тихо: «Прости меня, прости, я тебя люблю, прости».
Весь оставшийся вечер Лена помнила смутно, как будто после сильного опьянения. Все было как в тумане. Она еле нашла в себе силы, чтобы выйти из машины, оттолкнуть от себя в очередной раз ставшего таким чужим мужа и дойти до квартиры. Там она снова в полном опустошении опустилась на стул в кухне, обхватив себя руками, чтобы не развалиться на куски. Кирилл просил, умолял, извинялся. Лена плакала и отталкивала его. Она чувствовала острую, почти физическую боль. Это было так плохо, что не было сил терпеть.
Шло время, свекровь вернулась с работы, попыталась вмешаться в разговор, но практически сразу удалилась к себе в комнату, чем очень порадовала Лену. Она была не готова выслушивать еще и предположения Марии Викторовны о том, что ее невестка сама виновата в измене мужа. И лозунги неуверенных в себе советских женщин о том, что все мужчины гуляют и нужно просто это терпеть.
Кирилл долго говорил что-то, снова и снова просил прощения и плакал. Лена видела, что он очень раскаивается, но она чувствовала себя такой опустошенной, что хотела только лечь в кровать и уснуть. Как говорила
– Кирилл, поговорим завтра, – Лена подняла на мужа пустой взгляд, заставила себя подняться на ноги и поплелась в ванную. Там она быстро почистила зубы и умылась, на остальное не было сил.
Потом Лена зашла в только что проветренную спальню, выключила свет и нажала кнопку на будильнике. «Суета, проблемы, смерч, ураган – и все равно я всегда чищу зубы перед сном и ставлю будильник на шесть утра», – подумала отстраненно Лена. Она легла на кровать, свернулась калачиком под прохладным одеялом, пытаясь как-то унять боль в груди, и закрыла глаза.
Лена думала, что сцена, которую она наблюдала сегодня, осталась выжженной у нее на сетчатке глаз. Что, закрыв глаза, она сразу увидит Кирилла, ритмично двигающегося на той полуголой девушке. Что его лицо с прикрытыми от удовольствия глазами будет преследовать ее и во сне. Но ничего подобного не случилось. Уставшая и опустошенная после сложного дня и вечернего потрясения, Лена заснула практически сразу, как только ее голова опустилась на подушку. Она даже не слышала, как через полчаса, уже приняв душ, в спальню прокрался ее провинившийся муж и аккуратно прилег рядом.
Лена лежала на какой-то низенькой кровати, закутанная в темно-синее покрывало. Она выпуталась из жаркой ткани и вскочила на ноги, оглядывая странное место, в котором оказалась.
Это была какая-то незнакомая комната. На стене висел явно вручную сделанный ковер, пол почти полностью покрывали грубо вытканные циновки бежевого цвета. Неровные стены комнаты были покрашены в белую краску. В одной стене прямо под окном Лена увидела нишу, где стояли горшки с нежно-голубыми цветами. Само окно было завешено белой тканью. Ткань эта казалась очень легкой, она слегка колыхалась, как будто от сквозняка, и сквозь нее проходил свет. В комнате было тепло у уютно. Кроме лежанки Лена заметила еще деревянную табуретку и маленький, ниже колена, столик. На нем, а также под каждым цветком, и на подушке лежали вывязанные белые кружевные салфетки.
В целом комната производила достаточно приятное впечатление, но выглядела она так, словно была из другого века. Все здесь казалось сделанным вручную и старинным. У самой двери комнаты висело зеркало. Хотя поверхность его была больше похожа на отполированный до блеска металл, но отражало оно неплохо. Лена подошла к зеркалу ближе и уставилась на себя.
Она никогда еще не выглядела так чудесно. Длинные волосы опускались на плечи нежными завитками, темные брови и ресницы красиво оттеняли глаза, губы казались накрашенными, настолько ярким был их цвет, а лицо было точеным, нежно-матовым, без единого изъяна, оно казалось совершенным. Лена всегда считала себя достаточно миловидной и привлекательной, но уж никак не красавицей. А сейчас в отражении она видела просто идеальный образ и не знала, как к этому относиться. Это было какое-то волшебство.