СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ

— Почему? — спросил Голан Тревиц.

Вопрос был не нов. Тревиц задавал его себе с тех пор, как прибыл на Гею. Часто он просыпался среди ночи и слышал, как в бесшумной прохладе стучит крошечным барабанчиком мысль: "Почему? Почему?"

Теперь он впервые задал этот вопрос Домму, старейшине Геи.

Домм прекрасно видел волнение Тревица, потому что ощущал строй его мыслей. Однако Домм

не хотел проникать в них. Гее ни в коем случае нельзя было прикасаться к этому разуму. И чтобы не поддаваться искушению, Домм изо всех сил старался не замечать исходившего от Тревица беспокойства.

— Что именно, Трев? — спросил он. По геянскому обычаю произносился только один слог имени, и Тревиц к этому почти привык.

— Почему я решил в вашу пользу? — сказал Тревиц. — Почему выбрал Гею в качестве модели для будущего человечества?

— Потому что это правильное решение, — ответил Домм. Он сидел в кресле, и его глубоко посаженные старческие глаза смотрели вверх на стоявшего перед ним члена Совета Сообщества Голана Тревица.

— Это только ваши слова, — возразил Тревиц.

— Я-мы-Гея знаем, что вы правы. За это мы вас и ценим. У вас талант интуитивно принимать правильные решения. И вы приняли такое решение. Вы отвергли анархию, к которой привело бы построение Галактической Империи на основе технического прогресса Первого Сообщества или на менталике Второго Сообщества. Вы решили, что любая Империя окажется неустойчивой. Поэтому вы выбрали Гею.

— Что верно, то верно, — согласился Тревиц. — Я выбрал Гею — суперорганизм, планету с общим коллективным разумом, на которой говорят "Я-мы-Гея", пытаясь выразить то, что выразить невозможно. — Он принялся беспокойно ходить по комнате. — И Гея теперь начнет превращаться в Галаксию, суперорганизм, охватывающий всю массу Млечного Пути.

Он остановился и сердито обернулся к Домму.

— Действительно, я чувствую, что прав, как и вы это чувствуете. Но вам-то хочется создать Галаксию, поэтому вас мое решение устраивает. А во мне все сопротивляется, и мне недостаточно просто чувствовать, что я прав. Я хочу понять, как я пришел к такому решению, хочу его обосновать, хочу, чтобы оно меня убеждало. Откуда я вообще знаю, что прав? Какой механизм обеспечивает мою правоту?

— Я-мы-Гея не знаем, как это происходит. Так ли уж это важно, если мы получили решение?

— Вы говорите от имени всей Геи? Группового сознания всех капель росы, всех песчинок и даже жидкого ядра в центре планеты?

— Да, групповое сознание присутствует во всех частях планеты, хотя в разной степени.

— И все это групповое сознание довольствуется тем, что использует меня как черный ящик? Лишь бы он работал, а что у него внутри неважно?… Меня это не устраивает. Я не успокоюсь, пока не узнаю, в чем здесь дело, почему я выбрал Галаксию.

— Но что вам так не нравится в вашем решении?

Тревиц сделал глубокий вдох и сказал почти бесстрастно:

— То, что я не желаю становиться сменной деталью, которую суперорганизм в любой момент может выбросить за ненадобностью.

Домм внимательно посмотрел на Тревица.

— Вы хотите изменить ваше решение, Трев? — спросил он. — Вы можете это сделать.

— Я не могу менять его только потому, что оно мне не нравится. Я должен

знать, правильно оно или ошибочно. Именно знать, потому что мои ощущения ничего не доказывают.

— Если вы чувствуете, что вы правы, значит, вы правы.

Негромкий добродушный голос Домма почему-то раздражал Тревица. Возможно, из-за того, что Тревиц нервничал. Прекращая бесплодный спор с самим собой и с Доммом, Тревиц тихо сказал:

— Я должен найти Землю.

— Причем здесь Земля?

— Это еще одна проблема, которая не дает мне покоя. И я чувствую, что между этим двумя проблемами есть связь. Ведь я черный ящик? Я чувствую, что связь есть. Для вас этого должно быть достаточно.

— Возможно, — спокойно ответил Домм.

— Если на протяжении тысяч лет — может быть, двадцати тысяч лет — Галактика заселяется выходцами с Земли, как могло случиться, что мы все забыли планету-прародину?

— Двадцать тысяч лет — очень долгое время. Много белых пятен даже в истории ранней Империи. Мы повторяем легенды, которые почти наверняка выдуманы, и верим в них, потому что достоверных сведений не сохранилось. А Земля древнее, чем Империя.

— Но должна же была остаться информация в архивах! Мой близкий друг Пелорат собирает мифы и легенды о Земле из всех доступных источников. Это его профессия и, более того, увлечение. И он нигде не нашел документов, только мифы и легенды.

— Документы двадцатитысячелетней давности? Они давно пришли в негодность или были уничтожены во время войн и стихийных бедствий.

— Должны были сохраниться копии древних оригиналов, копии копий, и копии копий копий, изготовленные намного позднее. Их уничтожили. В Библиотеке на Транторе должны были остаться документы о Земле. На них имеются ссылки в других исторических документах. Но сами источники из Транторской Галактической Библиотеки пропали.

— Вспомните, ведь несколько веков назад Трантор был разграблен.

— При Великом Разгроме Библиотека не пострадала: ее защитило Второе Сообщество. И оно же недавно обнаружило, что все сведения о Земле из Библиотеки исчезли. Их кто-то стер. — Зачем? — Тревиц остановился и следующие слова произнес, глядя Домму в глаза:

— Если я найду Землю, я выясню, что она прячет.

— Прячет?

— Она прячет, или на ней прячут. Я чувствую, что когда выясню это, то узнаю, почему предпочел Гею и Галаксию нашему индивидуализму. Тогда, даже если окажется, что мой выбор правилен, я, по крайней мере, буду это знать, а не только чувствовать. — Он развел руками. — Тогда я смирюсь.

— Если вы чувствуете, что должны отыскать Землю, мы, конечно, поможем вам, — сказал Домм. — Однако наши возможности ограничены. В частности, я-мы-Гея не знаем, где среди множества миров Галактики находится Земля.

— Тем не менее, — возразил Тревиц, — я должен попытаться… Даже если это безнадежная затея и даже если мне придется отправиться на поиски одному.

Тревиц шел по прирученной планете. Температура, как всегда, была комфортная, и дул приятный ветерок, освежающий, но не холодный. Облака то и дело заслоняли солнце и были готовы в любой момент пролить дождик в тех местах, где влажность опустится ниже нормы.