Сообщники

Сан-Диего, Калифорния.

Ричард Трейверс приехал утренним поездом к восьми часам, но, едва выйдя из вагона, задохнулся от жары. В Денвере зима уже вступила в свои права, а здесь горячий воздух обжигал легкие, солнце слепило глаза, и легкий костюм стал тяжелее на тонну.

Поминутно вытирая платком вспотевшую лысину, старший детектив службы безопасности денверского отдела Казначейства США проталкивался через шумную вокзальную толпу. На ходу он мысленно повторял адрес, по которому его ждали.

Остатки сомнений - а стоит ли влезать в это дело - Трейверс

давил в себе уже в такси, везущем его в прибрежный район роскошных пляжей, таунхаусов и толстых кошельков. "А чем я обязан своему начальству? Чтоб их... Сорок пять лет - и ни семьи, жена сбежала к какому-то хмырю, пока я мотался на служебном самолете по стране, ни дома нормального, живу в какой-то занюханной квартире, ни жизни нормальной... Двадцать лет я рвал на них задницу, лез под пули, защищая ценный груз, из которого не имел права тронуть ни одной банкноты... Разве я не мечтал вставить им фитиль? А заодно и взять причитающуюся компенсацию. Может, этот парень и отмороженный, но он лучше знает, как запустить Райту ежа под жирную задницу и сорвать куш. Он из моего замысла конфетку сделает!".

*

Выходя из такси и расплачиваясь, Трейверс понимал, что у него еще есть возможность повернуть назад. Сесть в то же такси и уехать в аэропорт, а оттуда махнуть в Л-А и забыть о своих намерениях. Подходя к белому, утопающему в зелени кондоминиуму, детектив чувствовал, что сейчас тоже еще не поздно отказаться от задуманного, повернуть к остановке такси и вернуться в город. И даже входя в вестибюль, где кондиционеры создавали приятную свежесть утреннего бриза и поднимаясь в лифте, Ричард еще имел возможность отказаться от своих планов.

На этаже было всего две квартиры, просторных, двухуровневых, с окнами гостиной во всю стену, "открывающими, - как гласил рекламный проспект, роскошный вид на Тихий океан".

Шагая к нужной двери, Трейверс думал, что сейчас у него есть последний шанс повернуть. Но он нажал на кнопку звонка. За спиной закрылись двери лифта, как мышеловка. Теперь путь к отступлению был отрезан.

*

Произнеся условленную фразу и выждав, пока за дверью примут решение, Трейверс наконец был пущен в квартиру.

Открыла ему высокая, худощавая, но прекрасно сложенная блондинка с правильными чертами лица и огромными выразительными глазами. Короткие теннисные шорты и миниатюрный "топик" на тонких бретельках почти ничего не оставили воображению. Наверное, любовница исполнителя. Трейверс был неплохим физиономистом и, общаясь с Куоленом, заметил: несмотря на внешнюю бесстрастность этот парень - тот еще донжуан. Да и наслышан был о том, что диверсант ни одной юбки не пропускает, меняет баб как перчатки, вот только нынешняя у него уже задержалась.

– Попали в пробку?
– спросила девушка.
– Эрик ждет вас в гостиной, - не дожидаясь ответа, она повернулась и пошла по коридору. У нее была нежная, как фарфор, кожа. Блондинка хорошо загорела, и золотистый загар очень ей шел.

Шагая за девушкой, Ричард невольно задержал взгляд на ее умопомрачительно длинных ногах, едва прикрытых шортиками, и узкой

полоске упругой загорелой кожи между топиком и шортами, на аккуратном белокуром "хвостике" на изящном затылке. Так он готов был идти очень долго.

В дверях девушка остановилась, пропуская его в комнату. Иллюзия совершенства разрушилась; от ее красивого лица ощутимо веяло холодом, а глаза были не по-женски жесткими, цепкими. Девушка двигалась, как молодая пантера, готовая в любой момент отразить атаку или напасть сама.

– Я приготовлю кофе, - сказала она.

Куолен расположился в большом кресле у журнального стола, лениво отложив утреннюю газету, крупный, лысеющий, с малоподвижным лицом. Но даже Трейверса, который знал его без года неделю, не могли обмануть вальяжность и благодушность Эрика. Этот человек даже в уютной гостиной выглядел опасным, как гремучая змея.

В углу гостиной почти без звука работал большой телевизор, включенный на музыкальном канале. На ковре лежали большая диванная подушка, пульт и наушники.

– Я думал, что ты дал задний ход, - сказал Куолен после обмена приветствиями. Предложить сесть он забыл, и Трейверс почувствовал себя идиотом, переступая с ноги на ногу перед развалившимся в кресле амбалом в шортах и гавайской рубашке.

– Да нет, - сказал он.
– Я твердо решил.

Куолен с легкой улыбкой кивнул. Он досконально изучил досье "компаньона" и не сомневался в том, что Трейверс не соскочит. Ну, а на непредвиденный случай у него было, чем придержать охранника денверского Казначейства...

– Сейчас Кристель принесет нам кофе, - сказал он, - и обсудим наш план... Ну и жара, верно? Тоже мне, зима.

Трейверс покосился туда, откуда доносились тихое звяканье посуды. "Он уверен в ней настолько? Не хотелось бы обсуждать такое дело при третьих лицах!".

– При ней можно говорить о чем угодно, - перехватил его взгляд Куолен.
– Она тоже в деле.

– Хмм?
– изумленно кашлянул Трейверс. "Эта долговязая девчонка, одна из подружек Куолена - его боец?!".

– Кристель абсолютно надежна, - Куолен понизил голос.
– Многократно проверена. Видел бы ты ее на работе.

Кристель принесла поднос с кофейными чашками, бутербродами и печеньем. По гостиной разлился аромат умело заваренного "эспрессо".

– Восхитительно пахнет, малыш, - когда девушка сервировала кофейный столик, Эрик мимоходом коснулся ее руки. Блондинка слегка зарумянилась и улыбнулась. Надо сказать, что улыбалась эта девчонка неплохо. Кофе варила тоже.

Не спеша потягивая эспрессо, хозяин и визитер перешли к обсуждению дела.

Девушка взяла свою чашку кофе, бутерброд и, надев наушники, устроилась перед телевизором. Она не принимала участия в разговоре и казалась поглощенной хитами МТВ, но наметанное чутье Трейверса подсказывало ему: не так проста эта девочка. На обычных любовниц Куолена, однотипных красоток, хорошеньких, сексуальных и безмозглых, она не похожа. Конечно, хороша, как картинка, но при этом отнюдь не глупа и чувствуются не по-женски жесткие характер и воля.