Сооруди себе причёску
Шрифт:
Я поднял голову.
— Что?
Это снова была официантка.
— Ваш кофе.
— Ах да, спасибо.
— Это же дневная газета, — сообщила она. — Вы что, еще не читали?
— Я только что вернулся домой из Южной Америки.
— О!
Она взглянула на газету.
— Очаровательная, не правда ли?
— Кто?
— Миссис Батлер. Это ее снимок. Она убила своего мужа и спрятала труп в старой шахте. Как вы думаете, почему она это сделала?
Я попытался отделаться от нее.
— Возможно, он храпел, — ответил я.
Это было великолепно. Я уже 24 часа находился в обществе Маделины,
— Нет, — сказала она, — я скажу вам почему. Он ей изменял. Все мужчины одинаковы. Все они прохвосты.
— Хорошо, — согласился я, — меня тоже застрелят. Но могу ли я получить свои горячие вафли?
Она ушла. Может, она сломает ноги или забудет про меня. Я вновь уставился в газету и начал лихорадочно искать то место, от которого она меня отвлекла. Внизу было напечатано:
«Батлер, продолжение на стр. 4».
Я нетерпеливо перелистал газету, пропустил эту страницу, потом нашел.
«Полиция до сих пор не нашла объяснения причины пожара в этом доме, а также выстрела, который якобы слышала соседка. Из найденного поблизости пистолета Маддена никто не стрелял. Надеются, что пострадавший мог что-то видеть, и, если к нему вернется сознание, он может пролить свет на таинственное событие.
Миссис Батлер разыскивается с того момента, когда был найден труп ее мужа, вице-президента банка в Маунг Темпле. Труп найден двадцать четыре часа назад в заброшенной шахте вблизи их летнего домика на озере Кристалл-Спрингс, в 25 милях восточнее Маунт Темпла. Розыск банкира был объявлен 8 июня, когда он исчез, захватив с собой 120 тысяч долларов.
У убитого никаких денег обнаружено не было.»
Я сложил газету. Официантка принесла горячие вафли, что-то сказала и ушла.
Итак, несколько часов назад полицейский был жив. Он наверняка выживет, он же еще молодой.
Я попытался привести в порядок свои чувства. Сам полицейский меня не интересовал. Я его совсем не знал, даже не видел его. Если бы он сейчас вошел и сел рядом, я бы его даже не узнал. Он такой же безликий, как и тысячи других людей, которые умирают каждый день. Об этом можно прочесть в газетах. Люди погибают в автомобильных катастрофах, пьяные тонут в ваннах, перерезают себе горло, умирают от рака. Люди узнают об этом, затем переворачивают страницу и начинают читать материалы отдела юмора.
Но у меня совсем другое.
Меня донимала мысль, что с этим делом не будет покончено, даже когда я получу деньги. Я с ним не разделаюсь.
Это словно болото. Чуть двинешься — так увязнешь еще глубже. Я подумал, как просто все это началось. Мне нужно было только обыскать пустой дом, и больше ничего. Если бы я нашел деньги, то стал бы богатым человеком. Если бы не нашел, то потерял бы два дня, вот и все. Это казалось так просто.
Но теперь «Диана Джеймс» убита, а полицейский лежит с проломленным черепом в больнице. Если он умрет, значит, я его убил.
Я потерял аппетит к своим вафлям, но следовало их съесть. Если я их оставлю, это бросится в глаза официантке, и она запомнит меня.
«Да, конечно. Высокий блондин с угрюмым лицом. Чем-то был озабочен. Очень чудно вел себя.»
Я съел вафли, затем вышел и сел в автобус, который шел в город.
Я пошел вниз по улице. Воздух был свежий и приятный и, завернув за угол своего дома, я увидел, что небо на востоке порозовело. Никто меня не видел. Я не стал пользоваться лифтом и поднялся по лестнице. В гостиной горела лампа, но Маделины там не было.
На столике возле софы стояла пустая бутылка. Да, она выпила еще бокала три. Наверное, очень устала и допила все. Дверь в спальню была закрыта, значит, легла в постель.
Я стоял и осматривался в гостиной. Действительно ли она легла? С ней никогда не угадаешь. «Диана Джеймс» была убита так, как я не мог предвидеть. Возможно, она скрылась. У нее в сумочке тысяча долларов, а смекалки и ненависти ко мне вполне достанет, чтобы попробовать справиться в одиночку, только чтобы мне не достались все деньги.
Я тихо прошел по толстому ковру и открыл дверь. Ванна была открыта, но дверь спальни заперта. Я потрогал ручку, дверь была заперта изнутри. Значит, она там.
Я вернулся и сел на софу. Вытащив бумажник, я достал из него три ключа. Положил их на стол и уставился на них.
Я забыл обо всем, это был чудесный момент. Теперь остается лишь немного подождать. Деньги там, куда они положены, и никто, кроме нее, не сможет их взять. А она у меня в руках. Когда она проснется, я возьму у нее в сумочке тысячу долларов. Я уже давно об этом подумывал. Без денег она не сможет улизнуть.
Никто не знает, что я натворил. Никто, кроме Маделины, а она не может меня предать. Нет никакого следа, который вел бы ко мне. Конечно, надо быть осторожным, не бросаться деньгами, чтобы не вызвать подозрений. Тогда меня не поймают. Я буду долго ждать, прежде чем истрачу хотя бы один доллар из этих денег.
Некоторые задачи, конечно, еще предстоит разрешить. Я подумаю над этим. Что мне делать с деньгами, когда я поеду с Маделиной в Калифорнию? Если взять их в машину, то мне придется все время следить, как бы она не сбежала с ними. Мы будем в пути не менее пяти дней. Она может обзавестись пистолетом и пристрелить меня где-нибудь в пустыне Нью-Мексико или Аризоны.
Нет, существует только один выход. Надо оставить деньги здесь. Придется и мне арендовать пару сейфов в банках и положить туда деньги до своего возвращения. Машину я могу продать в Калифорнии, а сюда прилететь самолетом. На это уйдет всего день.
Я устал. Ключи я убрал обратно в бумажник и сунул его в карман. Затем выключил свет и лег па софу. Тонкие лучи света падали сквозь жалюзи. На улице рассвело.
Голова моя склонилась набок.
Я шел по бесконечной улице. Была ночь, однако за каждым вторым домом горел фонарь. Далеко позади слышались шаги, кто-то преследовал меня, но я его не видел. Передо мной и позади меня тянулась в бесконечность пустынная улица. Я побежал. И когда я на момент остановился, то услышал шаги преследовавшего меня. Он бежал вслед за мной. Я его не видел, но слышал.