Соперница интриганки
Шрифт:
– Так что? – спросил он.
Я вскинула брови.
– Ты о чем?
– О Стефе и Даниле. Они сойдутся, как думаешь?
Мне хотелось крикнуть, что мне наплевать и думать об этом я не желаю, но я сдержалась и лишь обронила:
– Не знаю.
В голове промелькнула мысль: «А что, если снова свести Стефу с Даней?», но я тут же отказалась от этой идеи.
Не выйдет. Стефа, может, и приехала из места, где на завалинке семечки лузгают и перетирают одни и те же новости захолустья, но она не так глупа. Третий раз на крючок Даниной «любви» она не попадется.
– Может, она влюбится в кого-то другого, – предположила я.
– И в кого? В хлыщей из вашей гимназии? Нет, они не для Стефы.
– А кто, по-твоему, для нее? Даня?
Денис молчал, у меня внутри что-то болезненно сжалось, я выдохнула:
– А ты бы влюбился в нее?
Он взглянул на меня так удивленно. И я было уже успокоилась, поняв, что он такой вариант не рассматривал. Но радовалась недолго, потому что Денис задумчиво сказал:
– Стефа совершенно особенная девушка. Она добрая, милая, веселая, с ней… приятно. Я понимаю, почему Даня увлекся ею. – Денис помолчал, затем наклонился и чмокнул меня в кончик носа. – Но у меня есть ты.
– А если бы меня не было?
– А где бы ты была? – шаловливо улыбнулся он.
– Умерла!
Он лишь фыркнул и на мой вопрос не ответил. Я и так чувствовала себя достаточно жалкой, унижаться еще больше, демонстрируя ревность и неуверенность в себе, мне не хотелось.
Денис посидел со мной еще полчасика и засобирался домой. До позднего вечера я просидела за столом перед пустым листком бумаги, который приготовила еще до прихода Дениса. Я надеялась, что меня посетит план, как мне быть, когда Стефа отдаст мой дневник Денису. Но соперница затеяла какую-то пока не понятную мне игру. Дневник она не отдала, Дениса сама отправила ко мне, узнав, что я «приболела». Что она хотела этим сказать? Я у нее под прицелом и она выстрелит, когда захочет? А пока я должна позволить ей насладиться господством надо мной?
Какой именно мне нужен план? План по составлению плана?
Я подозревала, что Стефа неспроста взяла паузу. Возможно, она ждет, когда я сама оступлюсь? И меня, как в глупом кино, поймают с ножом над мирно спящей в постели Стефанией. А потом она вручит Денису дневник и, горько вздохнув, скажет: «Даже после всего, что она мне сделала, я хотела быть ее подругой! Но она неисправима!»
Этому не бывать! Я убью ее нежно, так, что никто не поймет. А пока нужно вернуть дневник!
Я плюхнулась на переднее сиденье отцовского «БМВ» и пристегнулась. Андрей настоял подвозить меня до школы, как раньше. Мама не хотела, чтобы я его обременяла. Но я неожиданно для себя поняла, что если он не будет отвозить меня хотя бы в школу, наше общение может вообще сойти на нет. Пусть так, но мы виделись. Не знаю, зачем мне было нужно его присутствие в моей жизни, в которой его не было шестнадцать лет. Но за прошлый учебный год, проведенный в его квартире, я успела привязаться к нему. Хоть мы и не всегда ладили.
– Славная кофточка, – проронил Андрей, скользнув по мне
В его голосе сквозил сарказм. Я покраснела и почувствовала необходимость оправдаться:
– Мама купила.
– О, похоже, она добралась до Апрашки. И мир дешевых тряпок ее поглотил.
Мне не нравилось, что он так пренебрежительно говорит о вкусе мамы, но я промолчала. Кофта не нравилась мне самой – она была рыже-зеленой, с позолоченными крупными пуговицами и едва прикрывала пояс брюк. Но я надела ее, не хотела обижать маму. Еще до того, как Андрей высказал свое фи, я не считала эту вещь совсем уж чем-то криминальным. Но теперь вдруг взглянула на нее по-новому, как будто со стороны, и увидела себя в ней аляповатой деревенщиной, которую в прошлом году в первый же учебный день избили в туалете.
Столько времени работать над своим образом, а теперь взять и все перечеркнуть, просто чтобы угодить маме?
Я уехала из Харабали, попрощавшись со всеми своими друзьями и подругами… с Таней. Решила круто изменить свою жизнь и стать другой – усовершенствованной версией себя, такой, какой была рядом с Лией, но уже не столь наивной. Но почему-то перед мамой я очень стеснялась быть новой Стефанией. При мысли, что мама может подумать, будто я изображаю здесь из себя ту, кем не являюсь, мне было очень стыдно. И это смущение оказалось настолько велико, что я не посмела сказать: «Я больше не хочу носить дешевые вещи, лишь потому что на них была скидка…» У меня язык бы просто не повернулся. Если мама узнает, что новая я стесняюсь одежды, которую мы с ней когда-то вместе выбирали, тратя отложенные деньги, – это разобьет ей сердце.
Я украдкой взглянула на Андрея. Он всегда хорошо выглядел.
На нем были джинсы и белая рубашка, поверх – синий спортивный пиджак. Обычно он предпочитал костюмы. Похоже, он не на работу собирался.
– А ты куда? – полюбопытствовала я.
– Тренинг в области.
– И как зовут тренинг? – хмыкнула я.
– Мила, – рассмеялся он.
– Мило, – обронила я.
Он отъехал от дома. От него не укрылось, что мое настроение свалилось на отметку ноль.
Андрей бросал на меня косые взгляды, но заговорить не пытался. Неожиданно он свернул в какую-то арку. Это было явно не по маршруту.
– Куда мы едем?
Он затормозил, отстегнул ремень безопасности, перевесился через спинку кресла и принялся шарить на заднем сиденье.
Я наблюдала за ним. Наконец в его руке оказалась какая-то голубая тряпка. Он кинул ее мне и предложил:
– Примерь.
Я развернула тряпку. Это оказалась тонкая однотонная рубашка. И она явно принадлежала не Андрею.
– Чье это? – скривилась я.
– Какая разница? – закатил глаза Андрей и взглянул на часы. – Давай шустрее.
Я все еще сомневалась, а он подлил масла в огонь, обронив: