Соперницы
Шрифт:
Две недели отдыха. Ни о чем не думать, никого не видеть. Наверное, она заснула, потому что ей снилось, что Норман гладит ее по голове, перебирает и ласкает пряди волос. Дженни не решилась открыть глаза из опасения, что это все-таки сон. И тогда она рискует встретиться взглядом с его холодными, равнодушными глазами.
Потом сон продолжился еще более удивительным образом. Ее подняли на руки и куда-то понесли, и ощущение бережных рук было настолько сладким, что Дженни захотелось представить себе, что это Норман. Что это он щекочет ей ухо, шепча что-то трогательно-милое. И покачивает,
Потом она действительно услышала его голос, звучавший наяву более настойчиво. Дженнифер сидела в кресле в зале ожидания. Вокруг них сновали и суетились люди.
— Хочешь, тебе подкатят кресло-каталку? — участливо предложил Норман, заметив, что она проснулась.
— У меня голова не в порядке, а не ноги, — Дженнифер скользнула по нему холодным взглядом.
Норман сжал губы и ничего не сказал. И на протяжении всех последующих таможенных процедур обращался с ней как с хрустальной вазой. Он был вежлив, заботлив и предупредителен.
Нащупывает пути к примирению, озадаченно подумала Дженни. Каждый раз, когда он случайно касался ее, она отдергивалась, как от удара током. Любое проявление слабости с ее стороны может быть использовано Норманом в своих интересах. Ему бы только заниматься с ней любовью. От стыда Дженни бросило в жар.
— Черт! — выругался Норман. — Я совсем забыл. — Они уже подъезжали к частным ангарам. Она проследила глазами за его взглядом и замерла. На носу ближайшего к ним самолета гордо красовался огромный серебряный бант.
— Это что? Наш самолет? — изумилась она. — Господи, кому в голову пришла такая дурацкая идея?
— Действительно дурацкая. — Норман отстраненно смотрел куда-то мимо нее. — Правда, несколько дней назад казалось, что это будет очень забавно. — Хью, — обратился он к водителю, — попросите, пожалуйста, чтобы сняли этот несуразный бантик.
Как-то они с Норманом смеялись над подобными свадебными украшениями, будучи едины во мнении, что те выглядят весьма глупо. Теперь это воплощение самодовольной пошлости, да еще увеличенное до гигантских размеров, невинно взирало на них с их свадебного самолета.
— Это ты так издеваешься или подлизываешься? — строго спросила она.
Норман схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.
— Можешь ты хотя бы притвориться счастливой, как всякая нормальная невеста, или нет? — процедил он сквозь зубы.
— Нет. — Ей безразлично, как он будет выглядеть в глазах экипажа, угрюмо подумала Дженни. Она не собирается, оберегая его авторитет, принимать участие в этом спектакле.
— Понятно! — Норман повернулся к команде, ожидавшей их на верхних ступеньках трапа, и крикнул непринужденно: — Привет! — Его голос, даже его осанка изменились. Комедиант! Он искоса взглянул на нее. — Если тебе нужна эта поездка, если ты хочешь скрыться от всех и прийти в себя после этого безумного дня, тебе придется подыграть мне. Постарайся казаться веселой, — прошипел он, — иначе я отменю полет.
— Я не могу включать или выключать по требованию то печаль, то радость, — возмутилась Дженни.
— Ладно, пусть так. Ты выглядишь усталой. Но можешь же ты хотя бы взмахнуть ресницами и несколько раз посмотреть на меня своими потрясающими зелеными
— Нет, — прошептала она, покусывая нижнюю губу.
Он наклонился к ней, и команде могло показаться, — будто они целуются. Действительно его губы почти касались ее лица, он тяжело дышал, глаза метали молнии.
— Ты позволишь понести тебя на руках по трапу? — с угрозой спросил он.
— Нет, — пробормотала Дженни. Поцелуй стал реальностью. Не обращая внимания на ее слабое сопротивление, Норман все-таки взял ее на руки и начал поднимать по ступенькам. Какая разница, вяло подумала Дженни, уткнувшись ему в плечо.
На последней ступеньке трапа Норман отпустил ее. Перед глазами замелькали лица — любопытные, улыбающиеся, растроганные. Дженни потупилась и, бросив из-под полуопущенных век сердитый взгляд на Нормана, прошептала:
— Во всяком случае, не жди, что я буду изображать восторг и паясничать перед экипажем.
Послышались радушные возгласы:
— Добро пожаловать, сэр! Добро пожаловать, миссис Реджинальд! Рады видеть вас на борту!
— Благодарю вас, — сказала Джейн со слабой улыбкой. Она не собиралась облегчать положение Нормана, просто не хотела обижать этих милых, приветливых людей.
— К сожалению, — обратился к команде Норман, — миссис Реджинальд устала и чувствует себя не слишком хорошо. — Дженни стало неловко, когда лучезарные улыбки сменились выражением сострадания на лицах, и она быстро опустила голову. — Ей хочется побыть одной, день был очень напряженным. Надеюсь, вы нас извините.
— Конечно, сэр, конечно. Позвоните, пожалуйста, если что-нибудь будет нужно, — сказала симпатичная молодая стюардесса, дружески прикасаясь к руке Дженни. — Надеюсь, вам понравится салон, миссис Реджинальд.
8
Перешагнув порог салона, Дженни остановилась, потрясенная. Огромные красные воздушные шары в форме сердца плавали в воздухе, и она не знала, куда деть глаза от бесчисленных «Я тебя люблю», написанных на них золотыми буквами. Иллюминаторы были обрамлены голубыми лентами, а к стенам прикреплены такого же цвета пышные банты. Воздух шуршал от разноцветного серпантина. В серебряных ведерках со льдом терпеливо ожидали своего часа запотевшие бутылки шампанского. Нежная темно-красная клубника горками лежала на небольших, тонкого фарфора блюдах. Роскошные розы всех оттенков красного стояли в тяжелых хрустальных вазах, и от их тягучего сладкого аромата у Дженнифер закружилась голова.
— Очень мило. — Дженни заставила себя повернуться к экипажу и одарить всех благодарной улыбкой. При других обстоятельствах это очаровало бы ее, горько призналась она себе. — Чудесно, благодарю вас. О, и мой любимый шоколад! — Дженни не смогла удержаться от радостного восклицания, заметив красивую коробку на боковом столике.
— Мы только выполняли указания мистера Реджинальда, — ослепительно улыбаясь, ответила стюардесса, глядя на Нормана так, как взирают на божество. Этот взгляд больно кольнул Дженни, ей захотелось развеять иллюзии молоденькой девушки, объяснив той, что Норман продал душу дьяволу.