Соперницы
Шрифт:
— Джейн, — с облегчением выдохнул он.
Ошеломленная, она жестом защиты поднесла руки к груди и испуганно прижала их к роскошному надушенному корсажу платья. Крылья носа Нормана затрепетали. Глаза его с томительной страстностью следили за движениями ее тонких рук, старавшихся утихомирить биение сердца.
— Не прикасайся ко мне! — выкрикнула Дженнифер, соскальзывая обратно в кресло, потому что Норман разнял руки и отпрянул, бормоча ругательства.
— Дьявол! Проклятье!..
— Как ты осмелился?! Как тебе пришло в голову такое?! Мерзкий! Отвратительный! Презренный! —
— Господи! — воскликнул Норман, лицо его перекосилось от гнева. — Ты думала!.. Черт побери, Джейн, я полагал, твоим легким нужен воздух. Платье затрудняло дыхание. Дорогая…
— Не называй меня «дорогая», — всхлипнула она.
— Эй! — Он нахмурился и, наклонившись к ней, легонько потряс за плечо. — Все еще не пришла в себя? Это я, Норман! Как далеко, по-твоему, я собирался зайти? — Норман выглядел глубоко оскорбленным.
— Именно это меня и интересует, — с вызовом произнесла Дженни.
Лицо его окаменело.
— Ну что ж, благодарю тебя за доверие, — натянуто сказал он.
— Доверие? — Дженни брезгливо усмехнулась. — Я должна тебе доверять?
— Боже! Что с тобой? Откуда эта язвительность, этот неприязненный тон?
Упрек смутил ее. Она неловко выпрямилась в кресле и принялась натягивать корсаж на полуобнаженную грудь. На секунду ей почудилось, что хищное выражение опять мелькнуло на лице Нормана. Но оно тут же снова стало холодным и бесстрастным.
— Где мы? — вяло поинтересовалась Дженни, пытаясь собраться с мыслями.
— В ризнице. — Он осторожно следил за ней, опасаясь нового взрыва. — У тебя есть несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Мы должны продолжить церемонию.
— Если я захочу. — Она строптиво дернула плечом.
— Конечно, захочешь, — медленно проговорил он.
Его самодовольный тон покоробил ее. Она вскинула на него глаза и замерла, загипнотизированная спокойным, властным взглядом. От Нормана исходила такая страстная сила, что кончики пальцев Дженни начало покалывать. И привычная дрожь пробежала по телу. Что это? Любовь или жажда обладания? И даже не ею вовсе, а ее деньгами? Секунду они молча смотрели друг на друга. Тщетно искала она в его глазах ответ на свой вопрос. Лицо его вновь стало непроницаемым.
Норман первым нарушил молчание.
— Прости, — сказал он с обезоруживающей любезностью. — Ты, должно быть, испытала сильнейшее потрясение.
— Ужасное, — отрывисто бросила Дженни. — Можно мне немного воды?
— Конечно. Мне давно следовало подумать об этом. — Он был сама галантность. Взяв стакан, Норман направился к стоявшей в углу чаше с водой. Воспользовавшись моментом, Дженни занялась молнией, но та никак не хотела поддаваться.
— Позволь мне, — вежливо предложил Норман, ставя стакан на столик.
— Нет, — поспешно выкрикнула она, — не трогай меня!
— Бога ради, Джейн! Какой дьявол в тебя вселился? Говорю тебе, я сделал то, что считал необходимым. Я полагал, тебе так станет легче. Ты думаешь, я — животное? — возмутился он.
— Откуда я знаю! — устало отозвалась Дженни. Она и вправду не знала. Имея весьма небольшой опыт общения с мужчинами, она судила о
Норман потерял терпение.
— Черт! — зло выкрикнул он, сжимая кулаки.
— Не вздумай поднять на меня руку, — испуганно пролепетала Дженни на всякий случай.
От возмущения он несколько мгновений не мог вымолвить ни слова. Потом перевел дыхание и произнес веско и твердо:
— Я не как твой отец. Не бью женщин, — и добавил более спокойным тоном: — Грубое обращение, которому подвергалась твоя мать…
— Не смей говорить так о моем отце! — вспыхнула она от стыда и досады. — Ты ничего не знаешь об их жизни.
Норман чуть было не вспылил снова, но сделал усилие и промолчал, стиснув зубы.
— Хорошо. В таком случае, прошу прощения за свои слова и признаю, что сказал их в запальчивости, — произнес Норман ровным, лишенным эмоций голосом. — Буду говорить только о себе. Я не бью женщин, как бы они меня ни провоцировали. Теперь слушай внимательно. Сейчас мы находимся в ризнице. В нескольких шагах отсюда, нашего появления нетерпеливо ожидают сто пятьдесят два человека — наши гости. И еще викарий и десяток мальчиков из церковного хора. Если ты думаешь, что я готов наброситься на тебя, — саркастически усмехнулся он, — этот момент нельзя назвать подходящим. У меня было гораздо больше возможностей овладеть тобой раньше, когда мы были одни — на берегу, в машине, в лесу.
Слушая этот перечень, Дженни густо покраснела. Он назвал именно те ситуации, когда ей этого действительно хотелось.
— Да, да, конечно. Я верю тебе. Это… происшествие так напугало меня. Все в голове перепуталось. — Виновато глядя на него, она поднесла дрожащую руку ко лбу. — Мне ужасно неприятно. Я обвиняла тебя, не подумав, — жалко промямлила она, из-за расстегнутой молнии чувствуя себя еще более неуютно. — Прости, пожалуйста.
Он промычал что-то неразборчивое, сочувственно следя за ее безуспешными попытками справиться с платьем. Наконец не выдержал.
— Ну что ты мучаешься? Все равно без посторонней помощи тебе не обойтись.
— Хорошо. Спасибо, — сдалась наконец Дженни, чуть не плача.
— Бедненькая моя, — хрипло пробормотал он. Ты так расстроена. Мне тяжело видеть, как ты переживаешь.
Как бы ей хотелось поверить в его искренность. А вдруг это привычная актерская игра? Раньше она гордилась тем, что смогла завоевать любовь такого блистательного мужчины. Теперь же это стало источником ее сомнений. О боже! Она побледнела. Не с таким ли точно артистизмом завоевывал ее отец сердце, руку и приданое своей второй жены?
Норман обошел кресло и остановился у нее за спиной. За те мгновения, что он стоял неподвижно, ничего не говоря и ничего не делая, озноб несколько раз пробежал по телу Дженни, и она инстинктивно вцепилась в край корсажа, прижимая его к груди. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он наконец отвел в сторону падавшие до плеч пряди ее волос. Его мягкое прикосновение отозвалось в ней томительной истомой. Она замерла, предвкушая, как его пальцы дотронутся до незащищенной кожи.
— Джейн… — произнес он глубоким, взволнованным голосом.