Соперники
Шрифт:
— Тим — зову его. — Отпусти ее.
— Не вмешивайся, Томилина — рычит на меня Девлегаров.
— Вот придурок! — брыкается зажатая в тисках парня Таня.
— Тимур — зову настойчивее. — Я сейчас за Максом схожу.
Но он, словно, не слышит.
Дотрагивается до Таниных волос.
— Как же я тебя ненавижу, Осипова — цедит тот сквозь зубы.
— Тогда отпусти! — кричит она.
Я достаю из сумки телефон, чтобы набрать Макса, но он уже сам появляется в коридоре.
— Дэв, отстань от нее — хватает его за плечи
По пути Тим резко оборачивается на ревущую Таню.
— Ты мне только ответь, Осипова! Чем я так плох, что ты даже сраный танец отказалась со мной танцевать. Со школьным вальсом тоже продинамила.
— Отвали и не попадайся мне на глаза, Девлегаров! Мудак конченый! — орет подруга.
Макс силой уводит Девлегарова, а я Таню.
Подруга склоняется над раковиной. По розовым волосам у лица стекает вода.
— Как же он меня достал — мычит Танька.
— Ничего — успокаиваю ее. — Сейчас разбежитесь по разным местам, он влюбится и забудет про тебя.
Танька закатывает глаза уперевшись взглядом в потолок.
— Да, сейчас! Я слышала, что он тоже будет в какой-то блатной университет в Москве поступать. Типа, у него уже все на мази. Папашка постарался.
— Ну, Москва огромная. Вероятность, что вы пересечетесь, почти на нуле. Так что выдыхай.
Только через пару часов мы с Максом, наконец, попадаем домой. Девлегарова забирает Стас Вуйчик на какую-то тусовку, а Таня уезжает к себе.
Уже дома в коридоре Макс не дает пройти и нетерпеливо стягивает с плеч бретели атласного платья. Его горячие губы на моей коже.
— Весь вечер хотел это сделать — шепчет мне и дергает платье дальше, после чего оно плавно скользит по телу к щиколоткам к щиколоткам.
Кладу затылок на его плечо, пока руки Макса скользят по моей коже, вызывая дрожь и пульсацию.
— Я люблю тебя навсегда — шепчет, засасывая кожу на шее.
— Навсегда — повторяю и стону, потому что его руки оказываются на моей груди.
Эпилог
МАКС
Мне не верится. Это, охренеть, как круто. Может, блин, я сплю?
У нас с Риткой все получилось.
Год мучений, постоянные поездки, экономия на всем, чтобы заплатить за курсы и внести все сборы. Мы остались почти на нуле в прямом смысле этого слова. Бесконечная волокита с бумагами, нервы на пределе, бессонные ночи на кухне среди вороха учебников.
И мы сделали это!
Теперь будем учиться бесплатно в старейшем университете, что расположен в Праге. Уже подыскали квартиру, с арендой которой сестра обещала помочь.
Рита из технического, где мы проучились первый курс, документы забрала, а я решил перевестись на заочку, бросать не стал. Не знаю, как буду все успевать, но планов у нас много.
Ее квартиру решили сдавать. Своими силами сделали небольшой косметический ремонт, осталось только коробки
— Макс, еще вот эти — вхожу в квартиру за очередной порцией коробок, и Рита с порога указывает на пару икеевских с цветочными узорами.
Я знаю, что в них она хранит ценные вещи, доставшиеся ей от мамы.
Бегло оглядываюсь и устало улыбаюсь Ритке, потому что у меня внезапно возникает план.
— Предлагаю сегодня отметить — просовываю руки вокруг ее тонкой талии, когда Рита сама подходит к мне.
Задирает с любопытством голову.
— Где? Мы и так на птичьих правах живем у твоей сестры.
— Ну — задумчиво тяну. — Например, в кафешке. Позовем наших. В конце концов, приезжать теперь будем редко.
— Не знаю — дергает плечом Рита.
Понимаю, что она валится с ног от усталости. Да, и я тоже. К тому же послезавтра у нас самолет в Прагу.
Но меня так и тянет напоследок оторваться в компании друзей. Кто знает, что нас ждет впереди.
Тут мы одновременно оборачиваемся на звук шагов. Когда я зашел за коробками, то оставил дверь в квартиру распахнутой.
На пороге стоит мой отец.
Сразу же напрягаюсь каждой долбаной мышцей. Какого черта он притащился!
— Привет — здоровается, оглядываясь по сторонам, и делает шаг внутрь квартиры.
Отстраняю Риту и выхожу вперед, прикрывая ее собой. Так и тянет защитить от этого ублюдка.
— Чего надо?
Отец откашливается в кулак.
— Поговорим?
Оглядываюсь на Риту, и она еле заметно кивает головой.
Поджимаю губы и возвращаюсь к нему.
— Пойдем.
Засовываю руки в карманы джинсов и выхожу из квартиры, задевая отца плечом. Вышло по-идиотски, будто я обиженный малолетка, но как вышло, так вышло.
Он идет следом.
Останавливаюсь напротив окна в общем коридоре и облокачиваюсь на подоконник, складывая руки на груди.
— Ну? — нетерпеливо спрашиваю.
— Когда вылетаешь? — смотрит прямо на меня, а в уголках глаз застывают морщины. Когда он успел так сдать?
— Послезавтра.
— Собственно, пришел тебя поздравить и сказать… — мнется, точно подбирая слова. — И сказать, что я очень тобой горжусь, сын. Прости, что не верил в тебя. Если сможешь, прости за все.
От каждого его слова, начинаю дышать сильнее. Уже пыхчу, как бык.
Мне сейчас, словно лет семь или восемь, когда отец еще был отцом, а не отморозком. Это уже потом все покатилось к херам.
Он подходит ближе. Его глаза блестят, как, наверное, и мои. А затем хватает меня за плечи и прижимает к себе.
Несколько мгновений так и стою, вдыхая запах туалетной воды, от которой последние несколько лет, которые провел в доме с родителями, невыносимо тошнило. А потом сам хватаю его за шею и прижимаюсь.
— Прости, сынок, прости — твердит отец, а у меня дыхание сковывает. Ком в горле застрял.