Сопки Маньчжурии
Шрифт:
– Лилия! – возмутилась женщина в очках. – Как ты можешь так неприкрыто принуждать взрослого человека делать то, что ему не нравится? Это неправильно!
– Правильно, Галина Петровна, правильно, – дерзко возразила та. – Пока мой названный отец Серегин ведет тяжелый бой с японской армией, с этими исчадиями ада, которые стреляют по госпиталям и санитарным судам, у нас с вами свой собственный фронт. Тысячи раненых богоравных героев, страдающих от боли, нуждаются в нашей помощи, сотни находятся под угрозой скорой смерти, а этот человек уперся так, что ни туда ни сюда. При этом – во имя человеколюбия! – вы еще говорите мне, что я могу делать, а что нет!?
– Погоди, Лилия, – сказал вдруг «доктор Пирогов», – я вижу, что господин фон Гюббенет хочет тебе
– Хорошо, Николай Иванович, – произнесла девочка, – я выслушаю его, но только пусть он попробует сказать какую-нибудь глупость. Эти тевтоны настолько рациональны и прямолинейны, что стоит дороге хоть немного изогнуться, как они тотчас рискуют вылететь на обочину.
Произнеся эту фразу, адресованную в основном в мой адрес, она щелкнула пальцами – и я почувствовал, что мои губы и гортань снова мне подчиняются.
– Хорошо, маленькая госпожа Лилия, – сдавленно проговорил я, – во имя человеколюбия я готов подчиниться вашей воле, лишь бы этим раненым не было причинено ничего дурного.
– Ну вот и замечательно! – засмеялась та и захлопала в ладоши. – Санитары! Санитары! А ну бегите скорее сюда, хватайте этих страдальцев и тащите в наш приемный покой!
Потом, заметив, что подполковник Бутусов в сознании, она наклонилась к нему и сказала:
– Не беспокойтесь, господин подполковник, мы вас непременно вылечим. Это совсем не больно. И ваших товарищей мы тоже вылечим. Мы всех вылечим, лечить мы любим и умеем…
И как раз в этот момент из «двери» стали выбегать мускулистые особи дамского пола с острыми как у лисиц ушками, – со всей аккуратностью и предосторожностью они вьючили безнадежных раненых на носилки и тащили их к себе в логово. По крайней мере, мне это так представлялось. Последним на ту сторону отнесли подполковника Бутусова, а уже за ним проследовала Галина Петровна, «доктор Пирогов», госпожа Лилия и я сам. Генерала Ирмана я попросил оповестить о случившемся начальника сухопутной обороны генерала Кондратенко, начальника всех госпиталей генерала Церепицкого, а также Главноуполномоченного Красного Креста, заведовавшего его Квантунским отделением, егермейстера Ивана Петровича Балашова (вполне достойный человек, немало сделавший для всемерного развития медицинского дела в Порт-Артуре).
Так я оказался в Тридевятом царстве Тридесятом государстве, где все было удивительно для образованного человека… Одним шагом из зябкого, промозглого Порт-Артура, в жаркую, буквально объятую зноем страну, к невероятным чудесам. И хоть поблизости не оказалось ни леших, ни русалок, все остальное поражало не меньше. С интересом я обозревал подземные купальни с рядами каменных ванн, наполняемых натуральной живой водой. В этих купальнях, от ощущения присутствия чего-то невероятного, у меня на голове сами собой начинали шевелиться волосы, как от наэлектризованной эбонитовой расчески. Вместо того чтобы держать раненых в кроватях, делая им перевязки и потчуя порошками и микстурами, местные лекари со стопроцентным успехом погружают больных и раненых в живую воду, которая сама по себе – и повязка, и лекарство, и постель. Удивительный подход, не имеющий ничего общего с европейскими практиками, но тем не менее очень эффективный. Правда, работать такая методика будет только там, куда хозяева этого места подселят на мощный артезианский источник так называемого Духа Воды. Или, как сказала Галина Петровна, магия – это не более чем управление еще не познанными нами природными процессами, и если мы разовьем у себя достаточный научный уровень, то сможем решать те же задачи не при помощи заклинаний и магических источников, а путем применения лекарств, приборов и аппаратов. А вот над эти нужно как следует подумать…
Еще большим шоком для меня были встречи с людьми, часть из которых происходила из 1855 года, а некоторые излечивающиеся раненые говорили, что принимали участие в Бородинской битве (а ведь с того момента скоро минет целых сто лет!). Так что «доктор Пирогов» действительно оказался доктором Пироговым, находящимся в Тридевятом царстве на стажировке,
Одним словом, получив о Тридевятом царстве самое благоприятное впечатление, я попросил вернуть себя в свой кабинет. А там меня и доктора Пирогова, назначенного на переговоры, уже с нетерпением ждали господа Ирман, Церепицкий и Балашов. Официально представив присутствующим своего гостя из мира пятидесятилетней давности, я сказал, что рекомендую принять предложение Великого князя Артании разместить наших раненых в одном из своих владений. Доктор Пирогов в своем мире уже эвакуировал свой госпиталь и имеет представление, как это правильно делать.
– В Тридевятом царстве, все готово для того чтобы принять, дообследовать, если надо прооперировать и разместить в лечебных ваннах несколько тысяч раненых не деля их на офицеров и нижних чинов, – сказал он. – Артанский князь – большой оригинал и делит людей не на бар и холопов, а на своих Верных, русских и всех прочих. По моему мнению, начинать необходимо с тех, кто признан современной вам наукой безнадежным, после перейдя на тяжелых, и только в самом конце отправлять на излечение легкораненых, выздоравливающих и цинготных.
Подумав, мы трое согласились с этим предложением, назначив руководителем эвакуационной комиссии господина Балашова, после чего работа закипела. Первым от тяжелораненых и умирающих был очищен Сводный госпиталь, затем Иван Петрович поехал во Временный Морской Госпиталь, следом на очереди стоял размещенный в здании городской гимназии госпиталь № 9, после чего тяжелораненых и умирающих следовало эвакуировать с госпитальных судов «Монголия», «Ангара», «Казань», «Орёл», «Кострома». И только в самом конце очередь должна дойти до инфекционного госпиталя № 11, иначе еще именуемого «Госпиталем смерти». Для приема тяжелобольных, страдающих от тифа, цинги, дизентерии и других прилипчивых болезней, готовились отдельные помещения, а пока живую воду в госпиталь № 11 переправляли в бочках – чтобы все пациенты и персонал могли пить по стакану такой воды в качестве укрепляющего средства утром, днем и вечером.
И вот в разгар всей этой бурной деятельности я убедился, что все идет как надо, и вернулся в Сводный госпиталь, чтобы составить список врачей и медсестер, которые отправятся в Тридесятое царство на стажировку. И вот, когда этот список был почти наполовину заполнен, в мой личной кабинет в Сводном госпитале в сопровождении казаков буквально ворвался генерал Стессель (возможно самый бесполезный генерал в нашем Порт-Артурском командовании). Мало интересуясь делами, что творились на фронте обороны, в основном он посвящал свое время казуистическим дрязгам по разным хозяйственным вопросам с генералом Смирновым, городским полицмейстером или даже начальником жандармской команды (в таком случае генерал Фок, отдавший множество изменнических капитулянтских приказов, должен бы считаться самым вредным генералом). На этот раз ему не понравилось, что решение о переводе раненых в артанские госпитали было принято без его ведома. Топая ногами, генерал Стессель орал на вашего покорного слугу самыми грязными словами, требуя немедленно вернуть всех раненых в госпитали, и что впредь он воспрещает и не дозволяет. А в дверь при этом заглядывали бородатые рожи толпящихся в коридоре казаков.