Соправитель королевства
Шрифт:
У него ещё оставалась десятина магического резерва, когда с исцелением было закончено. Оставшиеся лёгкие раны и повреждения будут лечить уже штатные полковые лекари.
Несмотря на то, что стены Сольта были битком забиты народом, и люди давно уже надорвали глотки приветствуя победителей, открывать ворота никто не торопился. И Олег такую неторопливость понимал и одобрял. Мало ли, кто тут мог пожаловать. Всё же, враг твоего врага, не всегда твой друг.
Наконец, одна из створок ворот приоткрылась и оттуда выехали три всадника.
— Господин соправитель, нижайше просим войти в наш славный город Сольт, — восторженно
— Хорошо, лейтенант, — милостиво согласился Олег, — Доложи. Можешь даже сказать, чтобы сильно не торопились. Я желаю войти в город на четвёртой склянке после полудня.
Необходимости лично контролировать разбивку лагеря и размещение своей армии у герцога-соправителя не было — на это у него были его командиры, но Олег уже понимал важность таких статусных мероприятий, как въезд в город господина и спасителя от неминуемой погибели.
Поэтому, он и дал время городским властям, как следует, подготовиться, а сам занялся распределением полков на постой.
— Чек, сильно людей не напрягай, — предупредил он, — Всё равно, уже завтра с утра, после завтрака, выходим. Распорядись, чтобы на завтрак, в этот раз, было горячее.
Прискакал Торм. Бросил поводья одному из бойцов герцогского эскорта и подошёл к их компании.
— С пленными, что делать будем? — спросил он, — Насчитали тысячу сто семнадцать. Из них, примерно, треть — раненые.
— Отдадим городским властям, — решил Олег, — Думаю, местные жители лучше нас разберутся, что с ними делать.
— Жестоко, но справедливо, — прокомментировала его решение Гортензия.
Чеку пришлось останавливать разошедшегося начальника инженерной службы полковника Кашицу. Тот, не дожидаясь указаний, распределил силы двух, находящихся у него под рукой, инженерных батальонов, и организовал рытьё рвов, насыпей и установку ограждений периметра будущего лагеря.
— Молодец какой, — вслух похвалил толстяка Олег, заметив, как Кашица понурил голову, что-то выслушивая от обоих генералов.
— Ты уже простил ему ошибку при строительстве понтонного моста? — спросила Гортензия.
— Не ошибается тот, кто ничего не делает, — огласил он мысль, услышанную когда-то им в родном мире, — Гора, а тебе сильно сейчас хочется в Сольт?
— Знешь, пожалуй, не очень, — после некоторых раздумий ответила магиня, — Я ведь его воспринимала, как место ссылки. Ты думаешь, мне очень нравилось заниматься приёмом гостей в своём салоне? — она грустно усмехнулась, — Необходимость на что-то жить. И нежелание от кого-то зависеть. Вот причина того, зачем мы с племянницей организовали это заведение. А сам город….После Пскова, и того нового, что ты принёс в мою жизнь, в нашу жизнь…Опять марать ноги в лужах грязи, нюхать эту вонь, про которую я уже начинаю забывать…Нет, Олег. В Сольт меня не тянет, но я, конечно же, поеду с тобой, — Гортензия вновь заулыбалась, — Если пригласишь.
В этот момент, со стороны Солы показался скачущий во весь опор всадник. По мере его приближения, стало видно, что это всадница, одна
— Господин, — браво доложила она, соскочив с седла, — Преследование противника завершено. Двум сотням егерей руанцев удалось уйти почти в полном составе. Одну сотню изрядно потрепали, потери её уточняются. Остальные противники, или уничтожены, или рассеяны и скрываются в лесах. Силами двух кавалерийских полков организовано их прочёсывание. Как вы и приказывали, до наступления темноты поисковые мероприятия будут закончены.
— Отлично, — принял доклад герцог, — Возвращайся и сообщи, что не нужно ждать темноты. Пусть возвращаются сейчас же.
Когда девушка вновь вскочила в седло, Гортензия тронула Олега за рукав.
— Кажется, наш старый знакомый, — показала она в сторону городских ворот, откуда в сопровождении десятка важных господ выехал мэр Сольта.
Глава 7
Из окна ратуши Олег видел, как один из патрулей гвардейцев Шереза остановил какую-то тётку и развернул её в направлении, обратном ратушной площади. И правильно, нечего тут заранее толкотню создавать, шуметь под окнами, за которыми размышляет сам герцог-соправитель.
К тому же, и делать сейчас на ратушной площади нечего — казни захваченных Олегом и переданных городским властям пленных намечены на сегодняшний вечер, когда соправитель уже покинет город.
Мэр, накануне, пытался уговорить Олега остаться хотя бы ещё на сутки и посетить городской бал, который магистрат дал бы в честь своего спасителя, но он отказался.
Ему, как-то, к месту, вспомнилась фраза из старого советского фильма «Тот самый Мюнхгаузен»: сначала намечались торжества, потом — аресты, потом решили совместить.
Торжества, вчера вечером, когда весь город встречал соправителя, и сегодня утром, когда Олег награждал отличившихся солдат и офицеров, уже состоялись. Аресты, если так можно назвать захват пленных, прошли в ходе боя. А про казни и балы, в той фразе не было ничего.
Несмотря на то, что встреча победителя и торжественный ужин затянулись допоздна, а ночь Олег провёл довольно бурную, с вертлявой и весёлой племянницей мэра, встал он сегодня рано и уже съездил в лагерь своей армии.
Там, сразу после завтрака, на всеобщем построении своей армии, он вручил ордена Сфорца своим генералам и полковникам, и медали Сфорца — наиболее отличившимся солдатам и офицерам, по представлениям командиров полков. В свой пространственный карман он заранее положил эти награды в достаточном количестве.
Несмотря на то, что церемонию он сильно не затягивал, армии предстояло за три дня преодолеть путь в сто тридцать лиг, награждение прошло достаточно эффектно, это он видел по реакции армии, и произвело то впечатление, на которое он и рассчитывал.
Это было уже второе массовое награждение отличившихся, которое он проводил. Первое состоялось в Пскове, куда были вызваны лучшие из тех, что участвовали в походе в Сарскую провинцию и взятии Вейнага.
Второй в этом мире орден, тогда, под восторженные и радостные крики толп зрителей и участников, получила его сестра, графиня Уля ри, Шотел. Но и для остальных участников похода он в тот раз не пожадничал. Орденом, правда, наградил ещё только полковника Ашера, зато медалями Сфорца — более сорока солдат и одиннадцать офицеров.