Сопротивленец
Шрифт:
– Готов? – спросил Кес, когда вернулся и провел меня к закрым дверным створкам, ведущим в покои, где заперли под домашним арестом проштрафившихся членов Совета.
– Я-то да. А вот у тебя голос слегка подрагивает.
– Ты просто не видел Бешеную Кошку в деле, – Кес положил руку на управляющую панель у дверной рамы. – Надеюсь, она успела хоть немного остыть за это время…
– Скотина! Подонок! Алчный мерзавец! Выходи, гад, хуже будет! Я кому сказала?!
– ... или нет.
Внутри небольшой обставленной добротной мебелью комнатки шипящим ураганом металась разъяренная катара, время от времени
– Ты!
– Ага, – подтвердил я очевидное, спокойно взирая, как угрожающе шевелящая пальцами с выдвинувшимися когтями катара медленно крадется к выходу. Сейчас кого-то будут убивать.
– И ты смеешь вот так являться ко мне после того, что натворил?
– Именно так.
Боевой настрой хищницы слегка сбился, когда она поняла, что я не спешу в ужасе бежать от ее праведной ярости. Мгновение наши взгляды ломали друг друга, а потом Велия подключила Силу, осознав, что одним авторитетом меня не сломить. Пришлось пойти у нее на поводу, слегка приоткрыв источник, открывая путь Зову, вонзившемуся расплавленными иглами в виски. Вот только результат вышел не совсем такой, на какой я рассчитывал.
Катара вздрогнула всем телом и, как-то странно изогнулась в талии. Потом повернулась другим боком, отклячила выдающуюся даже сквозь мешковатые джедайские одеяния попку, смерив меня призывным томным взглядом. Надо отметить, выглядела Велия довольно молодо, хотя возраст у ее расы определить довольно сложно. Но то, что все приятные взгляду округлости наличествовали на положенных природе местах, сомнений не вызывало.
– Эм… Кес? – рассеянно позвал я джедая, с отвисшей челюстью наблюдавшего разворачивающуюся сцену. – Чего это с ней?
– Спроси что полегче, Джове.
Между тем, магистр Велия, убедившись в отсутствии интересующей ее реакции у мужчин, совершила скользящий рывок веред, оказавшись нос к носу рядом со мной. В ноздри ворвался мускусный дразнящий аромат возбужденной самки, моментально отозвавшийся жгучим напряжением чуть пониже живота. Кес за спиной шумно сглотнул.
– М-р-р, – катара потерлась об меня плечиком бедром, тут же оскочив в сторону и вновь встав в довольно вызывающую позу с выставленной напоказ пятой точкой. – Ня?
– У-у-у, – в свою очередь простонал я, впечатав руку в лицо и торопливо заглушая источник. Дышать сразу стало значительно проще, да и поддернутый томной поволокой взгляд Велии просветлел. Но общее состояние от того не улучшилось.
Пока ментощупы делали свою работу, оставалась надежда, что столько бурная реакция была вызвана очередной ментальной закладкой, но по мере исследования она таяла, подобно маслу на раскаленной сковороде. А потом и вовсе исчезла с жалким пшиком, когда я убедился в отсутствии постороннего вмешательства в разум женщины и прикрыл свой источник.
– Пуду! – выругались мы одновременно с Велией, которая сообразила, что только вытворяла у всех на виду.
В покоях повисло неловкое молчание. Мы с Кесом смотрели на магистра, она исподлобья зыркала на нас. За дверью санузла сопел Этлу Сэпит, радующийся нежданной передышке
«Мне нужен голокрон барсен’тора. Зов прогрессирует», – вяло подумал я, отрешенно осознавая, как мысли ускользают куда-то в сторону. Еще немного, стискивающее грудь напряжение начинает понемногу отпускать. О чем я думал?..
– Вы ничего не видели, рыцари, – свистящим шепотом, способным раскалывать камни, предупредила магистр Велия. – Уяснили?
– Да! – излишне поспешно отозвался Кес, который мог, но не любил хранить тайны.
– Да, – подтвердил я, тщетно пытаясь вцепиться в дразнящий хвост ускользнувшей мысли. Видимо, отрешенная мина моего лица в этот момент показалась недостаточно убедительной Велии, так как магистр вновь оказалась рядом и угрожающе прошипела:
– Только попробуйте кому-нибудь ляпнуть! Выпотрошу и растворю в утилизаторе!
– Хорошо, – покорно согласился я, оставляя последние попытки вернуть утраченную мысль. Выходит, не настолько важна она была, раз так легко ускользала сквозь пальцы. – Магистр, мы можем поговорить?
– Можешь обращаться ко мне просто мастер Велия, – с недовольным фырком ощерила острые клыки катара. – Твоими усилиями я больше не вхожу в Совет.
– Вы не входите в Совет, потому что помогли бежать градмастеру Кирону, – поправил я, чего делать не стоило. Велия вновь взъерошилась и выпустила когти.
– Разумеется, я помогла ему! Твой бывший мастер совершил переворот, рыцарь Джове! Это измена не только Ордену, но и Республике. Что еще мне оставалось делось?
– Разобраться, прежде чем пускать в ход световой меч. Позвольте немного приоткрывать вам глаза на происходящее, мастер.
Следующий час или больше я потратил на укрощение одной ярой представительницы кошачьих, никак не желающей смириться с неприглядной действительностью. Для Велии казалось невозможным то, что я и Кес ей рассказывали. При этом не так ее задели предательство Могру и работорговля в Ордене, как наши слова о том, что в этом замешан градмастер Кирон. Налицо явная и безответная влюбленность, растущая корнями в далекое прошлое. Велия бросалась защищать честь своего кумира всеми силами, но даже у нее не нашло, что возразить под напором доказательств, которые мы с Кесом ей предоставили.
В конце концов расколошматив дверь санузла планшет, чем вызвала новый виток муунских причитаний, Велия изнеможенно откинулась на жесткую кушетку и без сил закрыла глаза.
– Что требуется от меня, рыцари?
– Помощь, – не мешкая ни секунды, выпалил я, радуясь, что смог прорвать казавшийся нерушимым барьер катарского упрямства. – Расскажите все, что знаете о Могру и том, что связывает его с Орденом.
Не знаю, на что я рассчитывал, но информации из Велии удалось выудить не сильно больше, чем из высунувшего нос в дверную щелочку Этлу. Оба магистра мало пересекались с Могру, славящимся своей нелюдимостью даже среди одиночек, почти никогда не появляющихся в Храме. О нем почти не вспоминали, пока не возникала нужна найти какую-то вещь в хранилище, в котором маленький мастер ориентировался лучше любых дроидов с их идеальной памятью. Этакий подземный царек, чахнущий над своими сокровищами, никогда не видящими дневного света.