Сопротивление бесполезно
Шрифт:
– О… так я был прав. Ты не знала. Прошло некоторое время, прежде чем Бланш смогла произнести несколько слов:
– Неважно, все это не относится к делу.
Прошла целая вечность, прежде чем он заговорил, но его словам предшествовал короткий издевательский смех.
– Я бы сказал, что именно это и относится к делу.
Его холодность, презрительный смех – и это несмотря на то, что она едва не упала в обморок – всколыхнули в Бланш волну гнева. Плотно сжав губы, она смотрела, как он распаковал свой чемодан и оставил его открытым. Шелковая очень дорогая пижама
В голове Бланш пронеслась мысль, которая в круговерти последних недель была задвинута в дальний угол ее сознания. Одно время она собиралась поговорить с ним об этом, но та или иная причина постоянно мешала ей. И вот сейчас время настало, хотя… весь предыдущий разговор вряд ли располагал к беседе об интимных отношениях. Вот если бы он бывал дома хоть немного больше, чем разъезжал повсюду так часто, постоянно ускользая… Впрочем, сначала нужно покончить с разговором о Томасе.
– Рой, давай больше не будем возвращаться к этому, но я все же думаю, что ты не должен был утаивать от меня звонок Томаса. По-моему, это нечестно.
Рой резко повернулся к ней. Блеск его глаз напомнил Бланш, что раз или два она была свидетелем того, как он выходил из себя. А ей-то казалось, что она приложила все силы, чтобы сохранить самообладание. Ей так хотелось поговорить с ним обо всем спокойно. Но в голосе его слышались раздражение и гнев.
– Послушай, Бланш! Я вырос, вынося горшок за Томом, и черт меня побери, если я позволю ему нарушить наш медовый месяц!
– Медовый месяц? – Он как будто прочитал ее мысли. Наверное, сейчас самое время наконец заговорить о том, что ее так беспокоило. Но вместо этого она растерянно и сконфуженно пробормотала: – Что ты имеешь в виду? Я думала… Я не думала…
– Продолжай, – насмешливо подбодрил Рой, давая понять, что играет с нею, получая удовольствие от ее смущения. – Ты думала… Или ты не думала… что?
– Прекратишь ты это, в конце концов?! – Бланш прикрыла глаза рукой, пытаясь сдержать подступившее рыдание. – Рой, ради бога, ведь мы… мы женаты в силу не совсем обычных причин!
– Поясни мне, что ты имеешь в виду, Бланш.
– Ты должен понимать, что я имею в виду, но если ты настаиваешь… Ты сказал о медовом месяце. Но даже ты должен согласиться, что это… хорошо для любовников.
– А ты, как я вижу, не представляешь нас в этой роли? – Он сказал это с насмешливой грустью, потихоньку приближаясь к ней, снимая пиджак и ослабляя галстук. – А между тем, клянусь, все наши друзья на свадьбе были уверены, что мы именно любовники. Ты сыграла свою роль с таким энтузиазмом, что я сам чуть в это не поверил.
– Рой! – Ей ничего не оставалось, кроме как взывать к его великодушию. – Ты ведь знаешь, у меня не было выбора. Я вынуждена была так поступить ради родителей…
– О да, разумеется. И они были убеждены не менее остальных. Я бы сказал, просто мастерское исполнение.
Он говорил по-прежнему насмешливо, но Бланш почувствовала его растущее беспокойство, видела мрачнеющее лицо.
– Как бы то ни было, ты же заранее все знал; и идея этого брака принадлежит целиком тебе и никому больше…
– А
– Неужели ты думаешь, что я не спрашивала себя об этом сотни раз? И до сих пор не поняла. Может быть, ты наконец объяснишь мне?
– Ну что ж. – Повернув к себе стул, обтянутый розовым сатином, Рой сел на него верхом, положив руки на спинку. – Я хотел получить жену. Мне казалось, что это разумное приобретение.
Его издевательский тон привел Бланш в бешенство. Затравленно глядя на него, она мотнула головой в негодовании и почувствовала, как взметнулись ее шелковистые волосы.
– О нет! Ты хотел только одного, Рой Гартни: отомстить Томасу. Ты всегда завидовал ему!
Произнеся эти слова, Бланш тотчас пожалела о них, потому что знала: он ей этого не простит.
– Завидовал? – Так и есть, она задела его за живое. – Почему, черт возьми, я должен был завидовать Томасу?
– Не знаю почему, только у меня всегда складывалось такое впечатление. И я думаю, ты знал, как отплатить ему побольнее.
Рой стремительно встал, подошел к ней и, когда она отказалась смотреть ему в лицо, взял ее за подбородок и заставил поднять голову.
– А я-то думал, что это было твоим желанием – отомстить ему, моя милая. В конце концов, ты была единственной, чьи мечты разбились вдребезги той ночью, когда Паула выложила свой маленький сюрприз. А теперь делаешь вид, что ты здесь ни при чем? – Бланш захотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать его. – Ты думаешь, что все еще можно вернуть, не так ли? Вы с Томасом могли бы все забыть, сделать вид, что ничего не случилось, и жить после этого счастливо – об этом ты думаешь?
– А если и думаю, что тогда? – В ее словах прозвенел отчаянный вызов.
– Я был бы удивлен, если бы хоть одна женщина смогла жить счастливо с Томасом, хотя, конечно, я могу судить предвзято. Но даже если не учитывать моего мнения… Неужели ты действительно веришь, что Томас, впервые в жизни вкусивший наслаждение от успеха – личный автомобиль, медная табличка с именем на двери, – был готов рискнуть всем этим, чтобы жениться на тебе?
– Эти вещи ничего не значат для Томаса! – горячо возразила она, хотя и без полной уверенности. – Он никогда не был честолюбивым!
– Ты защищаешь его, не так ли? – Его голос стал заметно жестче. – А не кажется ли тебе, что есть что-то противоестественное, когда женщина защищает мужчину, который поступил с ней так, как Томас? От всего этого за версту несет мазохизмом.
– Как ты смеешь?.. – Она лихорадочно прикусила губу. – В любом случае, ты всегда знал, что я чувствую к Томасу.
– Да. – Он вздохнул. – Это правда, я всегда знал, что ты чувствуешь к Томасу. И никогда не мог этого понять, но… – Подняв глаза, она увидела, как он взял пижаму и запихнул ее в чемодан. – Жизнь полна разочарований, но, если твои чувства были так сильны, почему ты не боролась за него? Почему не настояла на том, чтобы он сдержал свое слово и женился на тебе… если, конечно, это на самом деле входило в его планы.