Сопротивляющиеся
Шрифт:
Глава 11
Однажды патруль из двух эльфов все же застукал меня. И что обидно совсем рядом с нашим основным домом, и на практически открытом месте у обрыва, ведущего к побережью. Именно здесь мы с Таней в тот первый раз спускались к морю…
Бежать в дом, означало бы, навести беду на всех. И я побежал наружу.
Съехав вниз по земляному склону, я попытался вжаться в землю, чтобы не быть видным с верху. На какое-то время мне даже показалось, что мне Извините за повторение этого местоимения, если можете,
— Ну и долго ты собираешься так лежать? — прозвучавший надо мной мелодичный голос не предвещал ничего хорошего.
Я медленно перекатился на спину. Делать резкие движения, не зная, кто стоит над тобой, было глупо. Но когда я увидел ее, я понял, что это еще глупее. Это была она. Их принцесса. А это означало, что у меня уже не было ни одного шанса остаться в живых.
— Вставай, — сказала она, глядя мне прямо в глаза.
Как и у остальных эльфов у нее были большие острые уши, скрытые, правда, длинными черными волосами и большие зеленые кошачьи глаза с вертикальными зрачками. Но, несмотря на это она была красавицей. Нет не просто симпатичной, а именно красавицей. Впрочем, я уже не раз видел ее лицо в голографических изображениях, практически каждую ночь украшавших небо над городом.
Так что, несмотря на то, что большинство эльфов для меня оставались быть на одно лицо, не узнать ее я не мог. Короткое черное обтягивающее платье хорошо подчеркивало ее фигуру, по поводу которой у меня нет и не было слов.
— Вставай, — повторила она, и я поднялся.
Поднимался я тоже очень медленно, потому что, увидев того, или точнее ту, что стояла рядом, у меня не было никакого желания быть испепеленным. Ведь у каждого из нас есть надежда на счастливый момент, который вот-вот может представиться.
А очередь представиться, я охотно уступил бы этому самому моменту.
Ее глаза… Нет, это не поддается описанию. На секунду мне показалось, что я оказался в холодной пустоте. Мир поплыл перед глазами и как бы утратил существование. Вообще, все вдруг утратило существование, кроме безграничной и бесконечной бездны…
Но тут что-то внутри меня щелкнуло. И все. Я опять стоял на земле.
Окончательно осознав свое положение, я вдруг полностью избавился от страха. Ведь максимумом того, что могло бы случиться, была быстрая смерть, с которой я успел смириться. Рубикон печали был перескочен удивительно легко, и мной овладело веселье, граничащее с эйфорией.
— Идущий на смерть, приветствует тебя, — обратился я к ней словами римских гладиаторов.
— Вызвать патруль, или пойдем пешком? — спросила она в ответ так, как будто бы предлагала романтическую прогулку, а не конвой в лучшем случае в рабство.
Естественно патруль мне был в высшей степени без надобности, и я ответил:
— Конечно, оно можно бы и вызвать, но, кажется, если бы мы пошли бы пешком, то разговор по дороге мог бы быть весьма полезен, — я умышленно старался придать особенности своей речи. —
— Обычно Нам говорят "Вы", — ответила она мне.
За три месяца оккупации она удивительно хорошо усвоила русский язык. Впрочем, на сколько я понял, все они отличались большим талантом в части лингвистики.
— А тебе это было бы приятнее? — как я и говорил, мной овладела эйфория, и я перешел на игривый тон.
Этот тон был ею воспринят.
— А, черт с тобой, говори «ты». В конце концов, это всего лишь форма. Главное — содержание.
Интересно, кто ее учил русскому языку?
Но этот вопрос быстро затерялся в нашем на первый взгляд пустом, но на самом деле весьма наполненном диалоге.
Наш разговор тек и тек. Я даже стал думать, что она не хочет меня убивать. (Подумать только!) Я делал самые, что ни на есть, откровенные комплименты, и, похоже, ей это нравилась. Во всяком случае, ее лицо все больше и больше сияло.
Вдруг она оступилась.
Вообще-то на наших дорогах, составляющих согласно Гоголю одну из основных государственных бед, это было неудивительно. Но я все же удивился. Эльфы, они всегда ходили этакой летящей походкой, и никогда не оступались. Видимо она заболталась…
А оступилась она конкретно! Похоже даже повредив ногу.
Однако я не потерялся, и тут же подхватил ее на руки. Как я говорил, эльфы не отличались ростом. И хотя по их меркам принцесса была высока (что-то около метра пятидесяти), как я и ожидал, она оказалась совсем легкой. Ее явно никто еще не носил на руках, и во всем ее теле ощущался детский восторг. Она обвила руками мою шею и положила голову на плечо. "Ради такого дела стоило оступаться" — так и читалось на ее лице, но вместо этого она сказала:
— За оказанную помощь можешь попросить последнее желание.
"Насчет трахнуться с вами, как я понял, и речи быть не может?" — пришли на ум слова Эдди Мерфи, но это мне показалось неуместным. Трудно сказать почему, но мне так показалось.
Так чего же оставалось просить человеку, чья жизнь, не говоря уже о свободе, не стоила и копейки?
До деноминации Но я решил удовольствоваться меньшим.
— Знаешь, — обратился я к ней, — Я не хочу умереть, не поцеловав тебя.
— Хорошо, ответила она и протянула к моим губам руку.
Но, отстранив руку, я прижался губами к ее устам.
— Я имела в виду руку, — произнесла она высвободившись. Высвободившись, замечу, не слишком быстро.
— Значит, я не понял, — ответил я, — Но готов искупить.
И поцеловал ее руку. Потом еще и еще. От кисти к локтю. Ей это явно нравилось. И она не возражала…
Но между тем, хотя вес ее и не превосходил сорока килограммов, я начал чувствовать наступление усталости. И узрев по пути маленькую скамейку, предложил сделать привал. Она была согласна.