Сопряжение. Чернильный маг 5
Шрифт:
— В одной реплике вы отказались от вызова, оскорбили меня назвав ребенком и поставили ниже себя указав на мою неодаренность! — нервно рассмеялся парень. — Даже не знаю, кто вы больше, трус или гордец!
Парень откровенно нарвался. Ну, а что было более странно, султан Замир, был спокоен. Слишком спокоен для человека, что из-за заносчивости своего сына мог потерять единственного наследника.
Но, на моё удивление, венценосного султана Замира на своём месте не оказалось. И осадить молодого наследника оказалось попросту некому. Что-ж, видит Бог,
— Прийти гостем и испортить праздник хозяину, это низко, — шагая со сцены, я стягивал с ладони перчатку. — Но ещё более омерзительно получить девять отказов от девушки и не понять, что вы ей безразличны.
— Да ты, — завопил шехзаде, от чего его ломающийся голос сорвался на петушиный визг.
Рука молодого султана потянулась к украшенным ножнам сабли. Моя сабля, не такая кривая и богатая, тоже была при мне. И, по идее, я должен ответить на нечаянную, но неотвратимую дуэль. Но нет. Убийство на собственной помолвки не входило в мои планы.
Молодой шехзаде замахнулся, намереваясь разрубить меня от плеча до паха, парень вложил в удар все силы. Было видно, как в желании преодолеть пропасть между ним и одарёнными, Мурад отлично овладел фехтованием. Даже мне, неискушенному в дуэльном деле, был заметен опыт мальчишки.
Как я уже сказал, убивать напичканного гормонами мальчишку — не входило в мои планы. Умирать, кстати, тоже. Поэтому подскочив к Мураду на пяток шагов, я отгадал время, когда мальчишка изготовится к удару, а затем подцепил носком свободный стул его папеньки и, не сбавляя хода, швырнул его вперед.
Мурад не сплоховал. Его сабля тоже. Гнутая и явно дорогая мебель разлетелась, не выдержав сабельной атаки. Но своего я добился — оружие противника смотрело вниз. Конечно, молодой Султан мог поймать меня на противоходе, развернуть остриё и сделать взмах вверх. Но древесная пыль и мягкая набивка сидения не позволили ему разглядеть, как сквозь щепки и воздушные облака синтепона мой кулак метит в его челюсть.
— Да бля!!! — сорвалось с губ, когда костяшки пробороздили по зубам шехзаде.
Было больно. А вот моему визави… Чувствуют ли боль при нокауте? Не знаю. Когда меня обычно вырубают, темнота приходит как спасение. Наверное, для Мурада тоже.
Но потом, когда парень очнется, ему будет сто крат хуже. И дело даже не в челюсти, которую, абсолютно точно, я либо выбил либо сломал. Дело в посрамления чести и неподобающем поведении. Мало того, что мальчишка спровоцировал жениха дочери хозяина, так еще и взялся за оружие! С точки зрения этикета — это нонсенс! Если даже не отлучение от двора и высшего света, то султану Замиру, чтобы загладить урон части сына, придётся сильно попотеть.
Как? Не знаю. Возможно отгрохает семиэтажный небоскрёб для сирот и для нуждающихся. Или снарядит сына в экспедицию, куда-нибудь в неизведанные дебри Нидавеллира. Где мальчишка найдёт славу или погибель. Не знаю. Мне всё равно. Но одно точно — завтра каждый жёлтый таблойд Европы будет трубить о произошедшем. И моё назначение и помолвка будут совсем не главной новостью.
Тем
— Ну что вы, как не христиане, ей-богу! — закатил я глаза. — Поднимите молодого шехзаде на ноги! Приведите в чувство и дайте воды! А ещё, — я повернулся к Луке Драгановичу. — князь, прошу прощения за беспорядок. Но…
— Магнус, внимание! — в наушнике прозвучал голос отца. Как безопасник клана даже сейчас он не отринул обязанности. — В мужском туалете третьего этожа Вампир и Швабра обнаружили султана Замира. Без сознания.
— Гадство! — выругался я, чем вызвал удивление на лицах Луки Драгановича. — Князь, кажется, моя перепалка с шехзаде Мурадом не главная наша проблема.
Одновременно с этим я активировал золотые глаза. Зачем? Не знаю. Скорее это произошло на автомате. За последние пару месяцев я выработал стойкую привычку подрубать их в любой ситуации. У моих гремлинов затроил двигатель? Давай посмотрим на его работу через золотые глаза Ньёрда! У Вики пропал ее Бич Укращения? Так вот же он! Лежит в холодильнике в отделе для яиц!
Во-первых это постоянная тренировка навыка. А во-вторых, почти абсолютное зрение на триста сорок градусов с возможностью даже сквозь невидимость видеть ауру одаренных.
Вот и сейчас, за спиной, на самом краю слепого пятна я заметил неладное. Кривая и богато украшенная сабля шехзаде пошла рябью. И я узнал это изменение. Так вскрывается морок иллюзий обмана. Но кому придёт в голову маскировать что-то под оружие? Зачем? Это ведь глупо! Если только за золотом и дамаском сабли не прячется другое, гораздо более опасная, оружие!
Вырубленный мною шехзаде уже очнулся. Перестав прикидываться ветошью рванув к своей странной сабле.
Я сделал тоже самое, но Мурад был ближе. Когда его пятерня схватила рукоять изменяющегося клинка и я решил не рисковать и что было сил ударил каблуком по запястью Мурада.
По моим прикидкам этот удар как минимум должен был сломать кости не в меру воинственного Шехзаде. Однако этого не произошло. Вместо возгласа боли Мурад зашипел хищно оскалив пасть. Да и Мурад ли? Лицо паренька вытянулось, а кожа вокруг рта потрескалась обнажая пасть полную игл-зубов.
— Роберт!? — вытянулась моё лицо, когда в буйном но немного потешном сыне султана я узнал старосту-джараксуса.
— Привет Магнус, — его змеиный язык облизнул тонкие губы. — Умереть не хош?
Сбрасывая человеческую кожу, староста из прошлой жизни не отрывал от меня янтарно-жёлтых глаз.
Ну почему он здесь? Зачем? Ведь раса джараксусов это черная метка! Первые и истинные, созданные самим Каином, вампиры отличались от нынешних слащавых метросексуалов, как волкодавы отличались от остриженных болонок. В средние века за одни только подозрения о связи с джараксусом, сжигали целые города. И сейчас я бы не сказал, что это было чрезмерной жестокостью. Выводцы и любимые дети Каина всегда были творцами его воли и любимым оружием.