Сопряжение. Чернильный маг 5
Шрифт:
Словно соскучившийся по прогулке пёс, Каин бросался только к одному, то к другому клинку. Перебирал их, пытаясь отыскать настоящий. Но каждый раз его постигала неудача, и он отбрасывал подделку в сторону. А в это время гора Последних Клинков удваивалась каждые несколько секунд!
Будто обезумев, в сердцах, Каин ударил прямо в кучу клинков, и те разлетелись в стороны.
— Скажи, — сквозь зубы процедил он. — Как тебе удалось создать столь реалистичную экстрамерность?
— Может быть я просто хороший художник? —
— Нет, — цокнул он языком. — За созданием подобного стоит что-то большее, чем просто талант.
— Всем нам приходится платить свою цену за могущество. Я убил любимого брата. А ты?
Видимо, за годы практически вечной жизни Каин научился неплохо разбираться в людях, потому как ему удалось что-то разглядеть на моём лице.
— Я прав, — будто найдя золотник в груде песка, хищно улыбнулся он. — Какова твоя плата?
— Я вырезал половину своего класса, — попытался соврать я. — Забыл?
— Не-не-не, — покачал головой Отец Убийства. — В день твоей инициации, в тот раз, когда ты открыл в себе способности и смог улизнуть в придуманной тобой мир… Это объясняет только первый раз, но не остальные…
А потом его постигла озарение!!!
— Твою мать, Магнус!!! Рисовать на страницах тетради, которая является твоим тотемом — это смерть, полная боли! Сколько страниц ты уже потратил? Пять? Десять? Половину?
Это было в «туше». Каин бросил догадку наобум и попал в яблочко. А самая ирония в том, что именно его заказ на портрет Гомера Саломинского, того самого Искажающего Реальность поэта, что написал «Илиаду» и «Одиссею». И создал овеществленный ужас по имени Атропос.
Именно тогда, упёршись в казалось непреодолимый тупик, чиркая на полях тотема, я неосознанно написал его живой портрет! Именно эту тетрадь я использовал для создания своих вселенных. И именно её, уже пожелтевшие, листы пошли на подготовку к штурму.
А сколько их осталось? Этих листов из тетрадки в клеточку, которая по иронии Судьбы стала моим Тотемом? Не знаю. Может быть в изрядно исхудавшей картонной обложке их не больше десятка. Может быть меньше.
Если честно, было до чёртиков страшно их пересчитывать.
— Глупец.
Довольный своей догадкой, расправил плечи Каин. И осмелев, сделал ещё одно предположение.
— И смерти от Первого Клинка ты не избегал, так!? Что, нарисовал автопортрет на оставшихся страницах? И получается, ты настоящий — умер, а передо мной стоит ещё один дубликат!?
Я не заметил. А зачем, отрицать? Тем более, переубеждать человека в неправоте? Уверен, вся правда была написана у меня на лице. Но Каин так упивался своей теорией, что не заметил просчета.
— Всё что мне нужно сделать: это прикончить тебя то количество раз, сколько осталось страниц!
— Думаешь, будет просто? — подыграл ему я.
— Не просто, — отдал дань уважения
Ну хотя бы в этом он оказался честен.
Однако была и другая проблема. Количество манны, её поток вновь хлестал необузданной силой. Ядро уже трепыхалось, точно сердце загнанной лошади. Маннатоки горели, требуя высвобождения.
Последняя, подсознательная, расколовшая экстрамерность, магема должна была высушить мои запасы манны. Однако находясь в собственном карманном измерении, я обнаружил что физически не могу потратить столько сил.
Но почему? Был бы я умней, давно бы догадался. Экстремленность, в прямом смысле этого слова, аккумулировала и возвращала потраченную ману. И всё что я тратил, тут же возвращалась обратно.
Желая защитить друзей от необузданной силы Каина, что давно перешагнул за пятитысячный уровень, я упрятал нас обоих в экстрамерность. Но таким образом лишь поставил себя на счётчик времени.
А идеи, как окончательно и с гарантией уничтожить Каина, так и не нашлось. А это значило, что придётся возвращаться…
— Ну когда я тебя всё же прикончу — экстрамерность схлопнется! И меня выбросит наружу.
— Зачем тянуть? — подмигнул ему я, найдя, наконец, решение этой проблемы с переизбытком манны.
Разведя руки в стороны, я сделал замах, чтобы вновь расколоть экстрамерность. Победы бы это не принесло, зато бы задержала Каина пока я не придумал способ, как убить его окончательно.
Но Каин же, усмехнулся.
— Я победил!
А в следующую секунду, левое плечо разорвало болью. Бледная, точно сама смерть, змея, размер головы которой был больше собачьей будки, впилась в моё плечо.
Но стоило мне напороться на взгляд её янтарных глаз, как боль тут же ослабла.
Внимание! Ментальная атака (Маледиктус 1123 уровень).
Удачно!
— А ты думал, пока тебя не было, я сидел сложа руки? — усмехнулся Каин. — Знакомься: её зовут Ламасту. И, да, это она является прообразом библейского змея искусителя!
Будто напомнив о себе, змея-альбинос, вполне способная заглотить меня целиком, макнула башкой. Мозг взорвался болью.
Это помогло снять наваждение. Ментальная атака прервалась, но когда я пришёл в себя, то обнаружил себя лежащим в луже крови. А рядом, перед самым лицом валялась оторванная человеческая рука.
— Я тут подумал, — присев рядом на корточки улыбнулся Каин — Чтобы победить тебя, мне не нужен последний клинок. Достаточно оторвать тебе руки!
И тут я ужаснулся, осознав, что оторванная рука перед моим лицом это МОЯ ЛЕВАЯ РУКА!!!
— Ламасту, милая, оторви ему и вторую руку, — ласково, но повелительно обратился Каин к змее.