Сорок дракошек
Шрифт:
Я чертыхнулась. Я-то надеялась, что приключения бабочек закончатся прямо сейчас! А теперь еще надо защищать всех остальных от драконов-диверсантов, у которых все лучше получается летать. Не говоря уже о коте!
– А вы, – Тимофей обернулся к ближайшему дракону и ткнул пальцем на дорожку. – Живо в грот! Все!
Для убедительности он еще и слегка замахнулся кроссовком, который как раз держвал в руке, и шлепнул им фиолетового вредителя под попу. Тот обиженно фыркнул, пыхнув язычком пламени, а потом… потом дракончики явственно дружно вздохнули – и один за другим вереницей потянулись по дорожке.
– Как это?! – сказать, что у меня глаза
Тим, не вставая с земли, пожал плечами, явно рисуясь.
– У меня – опыт! А также харизма. И кроссовок! А кроссовок часто бывает самым убедительным из аргументов!
– Теперь понятно, как ты держишь в страхе и покорности подчиненных и пациентов, – я вздохнула. – Руку давай, болезный, помогу до клиники дохромать… эй-эй, кота-то оставьте!
*
…Вечер выдался почти безлунным, и на фоне ночного неба, усыпанного огромными звездами Наора, танцующие разноцветные бабочки светились особенно ярко, а когда с их крыльев сыпалась пыльца, казалось, что мы сидим под звездным дождем.
Профессор обещал, что после наступления темноты они заснут в течение часа – двух. Вот мы и ждали. Я сидела на пледе, прислонившись спиной к стене гостиницы, и прижимала к себе банку с пойманной голубой бабочкой, а Тим составлял мне компанию – по его словам, в клинике все равно сейчас дежурил Руп, а главврач хотел убедиться, что все бабочки после своих приключений будут целы и невредимы. Не знаю уж, чем бы он им помог, окажись с ними что-то не так – все же насекомое вряд ли удалось бы прооперировать и подлечить… но я не возражала. Сидеть вот так вдвоем оказалось на удивление уютно. А еще танец феерических бабочек в ночном небе – это настолько невероятно красиво, что эту красоту хотелось разделить с кем-нибудь.
Время от времени то одна, то другая бабочка отделялась от общей стаи – и опускалась мне на плечи, волосы, грудь… наверное, в гостиницу я пойду, вся облепленная бабочками. И переливающаяся блестками вдобавок.
– У тебя исключительно гламурный вид, – сообщил с усмешкой Тим. – Хоть сейчас на дискотеку.
– Ага-а-пчхи! – я шмыгнула распухшим и покрасневшим носом, замерев и выжидая, когда вспорхнувшие с меня бабочки усядутся обратно.
Оказывается, на пыльцу феерических бабочек у меня аллергия. Но это же не повод доверять их кому-то другому!
Впрочем, одна из них, рассудив, видимо, что мы сидим достаточно близко, уселась на кончик носа Тима. Ветеринар шевельнул носом, сгоняя нахалку. Далеко она не улетела – уселась на макушке парня.
– Аддергия – стдашная вещь! – сообщила я. – До кдасивые же, задазы!
– Ну что ты! – усмехнулся Тим. – Ты очень мило шмыга…а-апчхи!
Я злорадно хихикнула. Не только красоту всегда приятно с кем-нибудь разделить!
8. На круги своя
– Вы не понимаете! – девица тряхнула головой, и ее светлые волосы картинно взметнулись, точно как в рекламе шампуня. – Мне нужен кто-то действительно милый! Такой, чтобы… ну не знаю… чтобы мы шли, и все падали от восторга! Я мисочки купила уже. Со стразами! Знаете, какие дорогущие? И поводок! Знаете, какой поводок! Вот, смотрите! Вы можете себе представить это лохматое чудовище на таком поводке?!
Посетительница полезла в свою крохотную сумочку и извлекла оттуда поводок – тоже, разумеется, розовый, как и ее короткое платье.
При этом, как ни странно, мои душераздирающие рассказы совершенно ее не напугали.
Наверное, можно подумать, что главная задача персонала приюта для животных – впарить вам хоть кого-нибудь и избавиться от очередного четверолапого (хотя не всегда, не всегда…) беспризорника. Но на самом деле лично я каждый раз первым делом пытаюсь каждого пришедшего… отговорить от питомца. Потому что пусть он лучше прямо сейчас задумается о том, что зверь будет портить его вещи, метить углы, не давать спать по ночам… просто, если бы люди задумывались об этом до того, как заводить кого-то, брошенных зверей было бы куда меньше.
Звери в приюте – все до единого уже с тяжелой травмой на душе. Каждый из них пережил предательство или потерю хозяина. У многих из-за этого серьезно испортился характер. Тому, кто возьмет кого-то из них, нужна бездна любви и терпения.
Уж я-то знаю.
Но девушку в розовом мои мрачные рассказы абсолютно не смутили. Она не боялась ни царапин, ни испорченных туфель, и уверяла, что готова ко всему – чем и заслужила мое невольное уважение.
Вот только из наших зверей ей никто не нравился. Недавно поступившего щенка-аралеза я показала уже от отчаяния – вообще-то такая корова самим нужна. Но назвать его “лохматым чудовищем”?! Мы со щенком переглянулись и одинаково непонимающе уставились на посетительницу – Азалию Фирин, как она представилась.
– Вы знаете вообще, какого размера вырастают аралезы? – пояснила она. – Это же будет монстр не меньше вашего!
Она указала взглядом на Фердинанда, и тот кокетливо наклонил голову.
Хм… а ведь девица, как ни странно, знает, о чем говорит. Аралезы – это крылатые псы, больше всего похожие на волкодавов. И милый щеночек в самом деле вырастет в огромного пса. Мне про таких когда-то бабушка Наринэ сказки рассказывала. У них волшебная слюна – они умеют зализывать раны. Даже, говорят, смертельные. Вот поэтому-то я и думаю, что новенький приютский щенок на Лирку и останется – не подопечным, а сотрудником. Просто его еще наши ветеринары не осматривали. А как увидят, подозреваю, сами никому не отдадут. Такой помощник в ветклинике на вес золота!
Я взглянула на Азалию Фирин по-новому. Впечатление она производила совершенно несерьезное, но о животных, которых я ей показывала, знала немало. И пусть “ему не подойдет поводок в стразах” – звучит глупо, но на самом деле тот, кто берет в дом крупную собаку, должен быть действительно готов к этому.
А еще я вдруг поняла, что меня в ней раздражало – когда она в очередной раз тряхнула своими идеальными волосами и переступила бесконечными ногами на шпильках. У нее были длинные прямые светлые волосы – в точности такие же, как у меня сейчас. Только не подпаленные с одной стороны. И глаза такие же голубые. И рост примерно такой же. Невольно вспомнилось мое собственное розовое платье, безвременно почившее в первый же день… нет, оно, конечно, было не настолько душераздирающе-розовым, но… В общем, Азалия выглядела практически в точности такой безупречной красавицей, какую я из себя пыталась вылепить в магическом салоне. Только при моей работе и образе жизни оставаться всегда безупречной невозможно. А быть всего лишь чьей-то растрепанной и расхристанной копией оказалось ужасно неприятно.