Сорок имен скорби
Шрифт:
— Идите на хрен, док. Я ложусь обратно.
Врач царапал что-то в его карточке.
— Не так уж мне и нужно было, чтобы вы шагали. Просто хотел убедиться, что вам действительно так больно, как должно быть. У вас
— Шесть недель!
— Поправляйтесь. — Глядя на Кэтрин, доктор выбросил большой палец: — Длинный, глупый герой, а? — Он со стуком пришлепнул карточку к кровати и вышел так же шумно, как и вошел.
— Господи. С таким чувством юмора ему бы в полиции работать, — заметил Кардинал. Пот холодил ему лоб.
— Я лучше пойду, — сказала Кэтрин. — Ты белее простыни.
— Не уходи, Кэтрин. Пожалуйста, останься.
И Кэтрин Кардинал осталась. Осталась и смотрела на него, как в том его сне.
Кардинал закрыл глаза. Ему хотелось спросить, будет ли она с ним и дальше, несмотря на то, что он совершил, будет ли она по-прежнему жить вместе с ним, будет ли она с ним счастлива. Но болеутоляющие ворочались у него в черепе как пухлая подушка, и Кардинал чувствовал, как сон мягко опускается на его руки, ноги, лоб. Он открыл глаза и увидел рядом Кэтрин, она теперь была в очках, читала
Во сне они совершали путешествие. Ему снилось, будто они с Кэтрин плывут в каноэ по реке — южной, в густой лиственной тени, он никогда раньше не видел эту реку. Кэтрин сидела впереди, она гребла, а Кардинал — сзади, налегая на руль. Солнце было ярко-желтое, как на детских картинках. А каноэ было бутылочно-зеленое, и Кардинал с Кэтрин смеялись.
Благодарности
Все нижеперечисленные лица прочли первые варианты «Сорока имен» и дали множество советов по части возможных сокращений и улучшений или же помогли иным образом. Это Билл Бус; Энн Коллинз, мой редактор в канадском «Рэндом хаусе»; моя жена Джанна Эггбин; мой агент Элен Хеллер; Линда Сэндлер; Рик Сапински, штаб-сержант полицейского управления Норт-Бей; а также Мариан Вуд, мой редактор в «Путнэме». Выражаю всем свою признательность.