Сорок истин
Шрифт:
–…моей коллеге,– неожиданно договорил тот.
Она даже почувствовала досаду, что он не дал ей повода как следует разозлиться, а потом встать и уйти.
Пока официант раскладывал на столе приборы, оба молчали. Исаева смотрела на реку, а Кирилл задумчиво разглядывал ее. Он прекрасно слышал, о чем она говорила с Петром Аловым, когда обедал за соседним столиком позади них, и был удивлен ее осведомленностью во многих вопросах и таким искренним участием.
– Расскажите о своем опыте работы.
Ульяна перевела подозрительный
– Дизайнером?
– Вы ведь не только дизайнером работали?– расстегнув пиджак, Кирилл вальяжно откинулся в кресле.
Она отвернулась к окну и скрестила руки на груди: «С какой стати?»
– Вас не удовлетворила моя работа?
– Я задал вам конкретный вопрос. Не увиливайте, Ульяна Олеговна.
Тон, не терпящий пререканий, лишил Ульяну выдержки и излишней скромности. Она перевела на мужчину прямой взгляд и скопировала его позу в кресле.
– Я не увиливаю, а не понимаю цели вашего вопроса. Мой опыт – это мое прошлое, и оно никак не связано с настоящим,– спокойно ответила она.
Кирилл ухмыльнулся и чуть придвинулся к столу.
– Хорошо, расскажите о себе. Или предпочитаете держать интригу?
– Нечего рассказывать. Обычная провинциалка, как вы заметили однажды,– с той же снисходительностью, с которой говорил сам Барховский, проговорила Ульяна.
– С характером,– усмехнулся тот.
– Ну что ж, раз вы такой любопытный,– придвинулась к столу она и снова пристально посмотрела ему в глаза.– Интеллект в пределах среднего, общительна, прямолинейна, круга среднего, комплекции средней, интересы, как у среднестатистической женщины средних лет… Что-то еще?
– Как много среднего,– насмешливо прищурился Кирилл, понимая, что Исаева провоцирует его.
Выставив локти на стол, сложив одну ладонь под другую и поставив на них подбородок, Ульяна улыбнулась:
– Не всем же быть «Светом очей».
– Насчитал уже три булыжника в мой огород,– улыбнулся Барховский.
Она сузила уголки глаз и мягко проговорила:
– Ну что вы, всего лишь галька. Полезно бывает смешивать почву с камешками: воздух легче циркулирует.
– Вы и сельхознауки изучали?
– Я выросла в сельхозкрае.
То, как она это сказала, как держала голову, осанку, как щурила свои необыкновенные глаза, Кирилла снова позабавило.
Нет, Исаева точно не была провинциалкой в полном смысле этого слова. Даже не так проста, как ему показалось сначала, и не так прямолинейна, как заявляла, с характером, безусловно, но держать себя умела. Ему определенно нравилось, как она отвечает на колкости, сохраняет достоинство. И его захватил интерес: насколько силен ее самоконтроль, как быстро он сможет вывести ее из себя и она проявит свое истинное лицо.
Кирилл знал лишь несколько женщин, преданных своим принципам и глубоко порядочных даже в условиях современных рыночных отношений, вели они себя по-разному, но никогда
– Видно, в вашем возрасте патетике уже не выветриться,– не удержался Кирилл.
Ульяна вытянулась: он наступил на больную мозоль, да еще так по-хамски.
– А ваши бесцеремонность и эгоизм, очевидно, только расцветают?– прямо ответила она, раз уж он перешел границы такта.
– Эгоизм?– лукаво вскинул бровь тот.
– А о ком вы думали, когда забыли меня в машине?– ехидно напомнила Ульяна.
Строгое лицо Барховского вдруг разгладилось, и он улыбнулся.
– За это прощу прощения. Со мной такое редко случается.
– Да неужели? А мне кажется, вы регулярно бросаете женщин,– усмехнулась Ульяна, но тут же осознав, как прозвучали ее слова, быстро добавила:– В беде… Сколько, интересно, отморозило себе ноги?
Тут Кирилл не выдержал и тихо рассмеялся.
Ульяна с трудом подавила улыбку, настолько заразителен был его смех. Да и та ситуация уже казалась комичной. Она опустила глаза и повертела в руках чайную ложку.
Официант принес заказ. Ульяна убрала руки со стола и посмотрела на десерт. И сразу узнала его: лимонный торт с меренгой выглядел шикарно, но вряд ли она станет его есть.
– Вы ведь не чистокровная русская?
Неожиданный вопрос выбил Ульяну из колеи. Она перевела недоуменный взгляд на мужчину, но, заметив ожидание ответа в его глазах, со спокойной гордостью ответила:
– Мой отец был наполовину казах, поэтому я русская на три четверти.
– Так вот откуда такой разрез глаз…
Ульяна смущенно опустила глаза и, чтобы разговор не зашел не туда, решила перевести тему:
– А как вам макет все-таки?
Барховский взял свою чашку и медленно отпил из нее, все это время не прекращая мерить Ульяну снисходительно-изучающим взглядом.
– Отправляйте на печать.
«Ага, вот так просто! А раньше он мне сказать не мог?»
– У нас сейчас загружено производство,– перешла на деловой тон она.– Если только в понедельник…
– Мне решить вопрос с Бутом или вы все же самостоятельно разберетесь?– изменился и его тон.
Его манера все время намекать на некомпетентность начинала всерьез раздражать Ульяну. Но она терпеливо продолжила:
– Я постараюсь это уладить. Заеду в типографию и отправлю вам макет курьером. Вас устроит?
– Макет должен быть у меня в воскресенье в подарочной рамке. Как и когда вы его добудете, мне не интересно.
– Тогда разрешите откланяться,– поднялась Ульяна.
Кирилл улыбнулся уголком рта, заметив, как Исаева старается не показать ему своего недовольства.