Сорок монет
Шрифт:
Старик явно стеснялся говорить при парнях, и Шасолтан это сразу уловила. Она вопросительно посмотрела на Дурды Кепбана, на Реджепа Нуръягдыева, на Баймурада Аймурадова, на других руководителей колхоза. Все они, кроме Аймурадова, согласно кивнули головой.
— Что ж, молодые люди, идите отдыхайте, — сказала она Ахмеду и Юсупу. — Мы сегодня всё равно не будем ничего решать, а на заседание вас пригласим.
Братьям не пришлось повторять эту неожиданную весть о свободе. В следующее же мгновение их как ветром
— Похоже, что Шасолтан права. Разве тут вина детей? Дети, — чему их научишь, то они и делают. Я думаю, что нельзя винить и мать моих детей. Чего можно ожидать от старухи с коротким умом и длинной памятью на прошлое? Если уж кто тут виноват, то, наверно, я сам. Мне бы вовремя вмешаться в это сватовство, и ржавый топор остался бы нетронутым, и дом мой не был бы опозорен…
Сквозь открытое окно было слышно, как к правлению подъехала машина. В сумерках уже нельзя было определить — чья. Хлопнула дверца, донеслись какие-то распоряжения водителю, в вечерней тишине гулко прозвучали шаги.
— Кажется, районное начальство приехало, — прислушиваясь к голосам на улице, догадался Тойли Мерген.
И в самом деле, едва он это сказал, как в кабинет вошли Мухаммед Карлыев и Каландар Ханов.
Гости поздоровались, извинились за непрошенное вторжение и сели на предложенные им места рядом с председателем.
На некоторое время воцарилось молчание.
— Мы ненадолго, заглянули по пути. Не обращайте на нас внимания, — сказал секретарь райкома. — Продолжайте, пожалуйста. — Заметив, что Шасолтан замешкалась, он улыбнулся и добавил: — Кажется, мы угодили на заседание правления. Интересно, по какому поводу?
Шасолтан принялась подробно рассказывать о том, что произошло в семье Илли Неуклюжего.
Карлыев слушал и исподволь рассматривал Язбиби и Ильмурада. И у парня и у девушки были приятные лица, да и всем своим обликом они чем-то неуловимым подходили друг к другу. Что касается Ханова, то он даже краем глаза не повёл в их сторону. Вид у него был такой, будто ему вообще неохота слушать то, о чём здесь говорится.
— Вот что у нас произошло, товарищи, — закончила свой рассказ Шасолтан.
И сразу Ханов оживился. Он с важным видом откашлялся и спросил:
— Всё это понятно, но где же ваши герои с топором?
Аймурадов, которого распирало от желания поработать языком, не упустил подходящего момента.
— Их отправили баиньки! — ехидно усмехнулся он. — А то они не выспятся и Тойли Мерген завтра не выполнит план!
Ханов вопросительно посмотрел на Тойли Мергена, но тот промолчал.
«Этот человек меня игнорирует…» — подумал Ханов и, раздувшись от злости, чётко произнёс:
— Я у вас спрашиваю, товарищ Мергенов! Или вы не слушаете того, что здесь говорят?
— Я обоими ушами слушаю, — насмешливо
— Что же получается? — продолжал взвинчивать себя Ханов. — Сначала товарищ Мергенов пытается задавить трактором заслуженного человека, давнего члена вашего коллектива, а теперь норовит спрятать и выгородить преступника, покушавшегося на жизнь советского учителя!
Когда улёгся шум, вызванный этими словами, и смолкли протестующие голоса, снова напомнил о себе Илли Неуклюжий.
— Вы, дорогой товарищ, не торопитесь, — бросил он взгляд на восседавшего за столом председателя райисполкома. — Мы тут так не думаем, будто, кто-то кого-то хочет спрятать, а кто-то и сам норовит спрятаться. Если вам нужен преступник, то вот он, — ткнул Илли пальцем себя в грудь, — сидит перед вами.
— Кому я должен верить! — опешил Ханов. — Вам или председателю колхоза?
— У каждого зла есть свой очаг, дорогой товарищ.
— Вы хотите сказать, что вы и есть этот очаг?
— Я говорил так до вашего приезда и сейчас опять повторяю. Или же непонятно, люди?
Аймурадов, обрадованный тем, что нашёл единомышленника в лице такого влиятельного человека, как Ханов, не дожидаясь, пока ему дадут слова, вскочил с такой стремительностью, словно под ним распрямилась пружина.
— Непонятно! Совершенно непонятно! — закричал он. — По-моему, очаг зла совсем в другом месте. Если бы к этому делу не пристала, словно глазная порча, семья Тойли Мергена, до такого позора не дошло бы. Хоть Тойли Мерген и молчит, будто ему рот платком завязали, но ведь он-то сам это понимает лучше нас всех. Вот почему, будь моя воля, я бы прежде всего спросил отчёт с него.
«Ещё совсем недавно для Аймурадова не было на свете человека более умного, более справедливого и более рассудительного, чем я, — горько размышлял, слушая его, Тойли Мерген. — А теперь ты только посмотри, куда клонит этот двурушник! Будто люди не знают его! Ещё вчера он готов был прислуживать псу у моих дверей. А сегодня отчёт с меня спрашивает…»
Аман, увидав, что отец поднял голову и собирается что-то сказать, встал сам.
— Ты, отец, пока подожди! — положил он руку ему на плечо. — Какой вам отчёт требуется от Тойли Мергена, товарищ Аймурадов?
— К тебе не обращались, Сиди и не суйся, куда не надо!
— Было бы не надо, я бы не встал. А вы, раз уж начали, договаривайте до конца.
Видимо, завфермой не ожидал от парня такого отпора.
— Товарищ Мергенов! — растерянно обратился он к Тойли. — Придержите-ка его! А не то…
Но Тойли Мерген в ответ только усмехнулся и сокрушённо покачал головой.
Многим стало неловко из-за того, что Аймурадов сцепился с парнем, который годится ему в сыновья. Карлыев почувствовал это и решил ослабить ненужную напряжённость.