Сорок пять(изд.1965)
Шрифт:
— Этот Цезарь Борджиа, сдается мне, куманек, был не такой уж плохой политик, — сказал Генрих.
— Да, но опасный сосед и плохой брат.
— Уж не сравниваете ли вы меня, гугенота, с сыном папы? Осторожнее, господин посол!
— Государь, я ни с кем не стал бы вас сравнивать.
— Почему?
— Потому что, на мой взгляд, каждый, кто сравнит вас с кем-либо, ошибется. Вы, государь, честолюбивы.
— Странное дело, — заметил Генрих, — вот человек, который изо всех сил старается заставить меня к чему-то стремиться!
— Упаси
— Послушайте, Шико, — сказал король, — вам ведь не зачем торопиться в Париж?
— Незачем, государь.
— Ну так проведите со мной несколько дней.
— Если ваше величество оказывает мне такую честь, я с величайшей охотой проведу у вас неделю.
— Неделю? Отлично, куманек: через неделю вы будете знать меня, как родного брата. Выпьем, Шико.
— Государь, мне больше не хочется пить, — сказал Шико, отказываясь от попытки напоить короля, на что сперва покушался.
— В таком случае, куманек, я вас покину, — сказал Генрих. — Не к чему сидеть за столом без дела. Выпьем, говорю я вам!
— Зачем?
— Чтобы крепче спать. Здешнее винцо нагоняет такой сладкий сон… Любите вы охоту, Шико?
— Не слишком, государь. А вы?
— Я просто обожаю ее, с тех пор как жил при дворе короля Карла Девятого.
— А почему вы спрашиваете, ваше величество, люблю ли я охоту?
— Потому что завтра у меня охота, и я намерен взять вас с собой.
— Государь, для меня это большая честь, но…
— Э, куманек, будьте покойны: эта охота будет радостью для глаз и для сердца каждого военного. Я хороший охотник и хочу, чтобы вы, черт побери, видели меня в самом выгодном свете. Вы же говорили, что хотите меня получше узнать?
— Признаюсь, государь, это мое величайшее желание.
— Хорошо. Значит, мы договорились? А вот и паж; нам помешали.
— Что-нибудь важное, государь?
— Какие могут быть дела, когда я сижу за столом? Вы, дорогой Шико, просто удивляете меня: вам все представляется, будто вы при французском дворе. Шико, друг мой, знайте одно: в Нераке после хорошего ужина ложатся спать.
— А этот паж?..
— Да разве паж докладывает только о делах?
— Я понял, государь, и иду спать.
Шико встал, король последовал его примеру и взял своего гостя под руку. Шико показалась подозрительной поспешность, с которой его выпроваживали, и он решил выйти из кабинета как можно позже.
— Ого! — сказал он, шатаясь. — Странное дело, государь!
Король улыбнулся:
— Что случилось, куманек?
— Помилуй бог, у меня голова кружится. Пока я сидел, все шло отлично, а когда встал… брр!
— Шико, друг мой, — сказал Генрих, стараясь удостовериться, действительно ли Шико пьян или только притворяется, — по-моему, лучшее, что ты можешь сделать, — это отправиться спать.
— Да,
— Спокойной ночи, Шико. До завтра!
— Да, государь. Ваше величество вполне правы: лучшее — это пойти спать.
И Шико разлегся на полу.
Видя, что его собутыльник решительно не желает уходить, Генрих бросил быстрый взгляд на дверь. Каким беглым ни был этот взгляд, Шико его уловил.
— Ты так пьян, бедняга Шико, что принял половики моего кабинета за постель.
— Шико человек военный. Шико это безразлично.
— Помилуй бог, — вскричал Генрих, — как это тебя сразу развезло, куманек! Да убирайся ты, черт побери, или ты не понимаешь, что она ждет!
— Она? — сказал Шико. — Кто такая?
— Э, черт возьми, женщина, которая ко мне пришла и стоит там за дверью.
— Женщина! Что же ты сразу не сказал, Анрике!.. Ах, простите, — спохватился Шико, — я думал… думал, что говорю с французским королем. Он меня, видите ли, совсем избаловал, добряк Анрике… Что ж вы сразу не сказали, сударь? Я ухожу.
— Ну и прекрасно. Ты настоящий рыцарь, Шико.
Шико встал и, пошатываясь, направился к двери.
— Прощай, друг мой, прощай, спи хорошенько.
Шико открыл дверь.
— В галерее ты найдешь пажа. Он проводит тебя в опочивальню. Ступай.
— Благодарю вас, государь.
И Шико вышел, отвесив такой низкий поклон, на какой был способен выпивший человек.
Но едва дверь за ним закрылась, все следы опьянения исчезли. Он сделал шага три, а затем вернулся и приставил глаз к широкой замочной скважине.
Генрих уже открыл противоположную дверь, но вместо женщины вошел мужчина.
Как только этот человек снял шляпу, Шико узнал благородные и строгие черты Дюплесси-Морне, сурового и бдительного советника короля Наваррского.
— О, черт! — пробормотал Шико. — Этот человек, наверно, помешал королю больше, чем я.
Но при появлении Дюплесси-Морне лицо Генриха просияло от радости. Он пожал вновь прибывшему руки, пренебрежительно оттолкнул накрытый стол и усадил Морне подле себя.
Король, видимо, с нетерпением ждал первых слов своего советника. Но прежде всего он подошел к двери и закрыл ее на задвижку, проявляя осмотрительность, которая заставила Шико серьезно призадуматься.
Затем Генрих устремил пылающий взор на карты, планы и письма, которые передавал ему министр, и принялся писать и делать пометки на географических картах.
— Так вот как проводит ночи Генрих Наваррский! — прошептал Шико. — Помилуй бог, если все они такие, — Генрих Валуа рискует провести немало скверных минут.
Тут он услышал за спиной шаги. Это был паж, ожидавший его по приказу короля.
Боясь, как бы его не застали за подглядыванием, Ши-ко выпрямился во весь свой рост.
— Следуйте, пожалуйста, за мной, — сказал ему д'Обиак.